— Да? А я на нём был!
— Это не тот Татанирв! Солнце нашего родного мира угасло уже давно. Поговорим позже.
Да, нюх у него хороший, а не то, что у Тайрос, учуял, что впереди враги, и умолк. Засада, а как иначе? Мы же уже к сокровищнице приближаемся.
— Тысяча чертей! Свистать всех наверх! Я чую, где эти сухопутные крысы держат свои пиастры! — а заодно и энергетические кристаллы.
Сколько же их тут, что от их фона у меня просто шерсть дыбом встаёт? Прямо как на планете непров в своё время!
Так. Робота нет — это хорошо. А вот огромная толпа вооружённых ящеров при поддержке нескольких очень злых — стоило нос высунуть, как они тут же гавкнули в мою сторону — турелей — это плохо. Очень плохо.
— Эй, Трус, переведи им моё предложение.
— Слушаю.
— Я готов оставить их в живых, если они отдадут мне десяток кристаллов.
Ящер подумал какое-то время, потом всё же подошёл к краю — но из-за угла выглядывать не рискнул — и огласил им моё предложение. В ответ раздалось икание — хохот по-татански — это из-за того, что я продешевил? Или, наоборот, заломил цену?
— Ну, ладно, восемь, — решил я уступить. — Пять! Дешевле уже некуда просто.
Ржач продолжался, а потом с той стороны донёсся наглый голос, и ржач возобновился, но уже с другими нотками.
— Он предложил…
— Не хочу знать, — поскольку догадываюсь.
Так, надо подумать. Уж больно их там много — всех не перестрелять за раз, а любое промедление при таком перевесе смерти подобно. По потолку не пробраться — услышат, или турели учуют сканерами и изрешетят, там-то вообще никуда не деться будет. На поединок их не развести, предложить нечего, шантажировать нечем… Придётся всё же воевать.
Я вывалил на пол все оставшиеся в сумке инструменты и принялся рыться, выискивая то, что может мне пригодиться.
— Что мастерить собрался? — тут же выросла над душою Марта.
— ЭМИ-гранату, — пояснил я. — Будь умничкой, посмотри пока, сколько там турелей серийного производства.
То, что часть турелей собрана по принципу «я тебя слепила из того, что было, а потом что было, то и зарядила», я уже заметил. Но другая часть — довоенного производства — может иметь средства против подобных игрушек.
— Три турели, — использовав нож вместо зеркала, посмотрела Марта в коридор.
— Отлично. Куга, готовься вывести их из строя.
Распотрошив горелку, достал из неё мощный конденсатор и газовый баллон, который разрезал, предварительно выпустив газ, и набил порохом из автоматных патронов. Из дрели выдрал мотор и, скрутив проволоку с обмоток статора, намотал её на баллон, подключив один конец к заряженному конденсатору, который послужит так же источником питания для детонатора. Вот и вся конструкция. А замкнуться схема должна от удара о пол.
— Турели!
Куга на миг высунулась из-за угла, уничтожая заводские механизмы, и тут же скрылась обратно, прячась от ответного огня. А за угол уже летела граната. Хлопнул взорвавшийся порох, я посмотрел на погасший экран миникомпьютера, показавший мне, что затея сработала и гражданская неэкранированная электроника — а именно такая стояла на самодельных турелях — приказала долго жить. А живой противник значительно уступает арги по скорости. Особенно в боевом трансе.
Подхватив два ножа, я сорвался с места, входя в транс и чувствуя, как воздух вокруг меня густеет, а чувства обостряются, цвет, правда, пропал. Но это мелочи, как и ужаснейший откат, последующий позже. А сейчас настало время УБИВАТЬ!
Уйдя с траектории плывущих в моём направлении пуль, я полоснул по горлу ближнего ящера ножом и, наблюдая как красные капли зависли в воздухе, дёрнул его автомат на себя, направляя его на толпу. Медленные пули сталкивались с ещё более медленными ящерами, а я скользил по коридору от одного к другому, кромсая всё и вся. Красный туман повис в воздухе, моя шкура окрасилась в красный цвет и заметно потяжелела, когда я понял, что моё сознание не справляется с такими скоростями, и спустил с поводка дикое подсознание. Пускай, Кира всё равно не выпустит в коридор остальных, пока здесь бушует смерть.
Глава 20
Уф, как же всё болит…
Ещё ничего толком не чувствую, даже не знаю, все ли конечности у меня на месте, но знаю, что всё, что может — и часть того, что не может — болит. Хотя, честно говоря, могло быть и хуже, ибо изначально боевой транс — штука одноразовая. А раз уж я чувствую — пока, правда, только боль — и даже мыслю, значит, я пока существую как живой организм, а не бездыханная тушка.