Лучше вообще не двигаться — тем более, что боль ещё не полностью ушла — полежать, посмотреть кино:
— Кира, что вчера было?
— Уверен, что вчера? — ехидно спросила она.
— Я уже ни в чём не уверен, — ответил я. — Давай уже, показывай!
— Ну, смотри, — сказала она, отправляя мне пакет своих воспоминаний.
Я махнул лапой на попытавшегося что-то сказать Труса, устроился на лавке поудобнее, положив голову на колени Кире, и погрузился в воспоминания.
Вот уже сколько раз я смотрел чужие воспоминания, но всё равно непривычно видеть себя со стороны. Тем более, когда всё происходит так быстро: вот я был, и вот меня уже нет, а со стороны неприятеля раздаются выстрелы, крики, хруст костей и прочие звуки, свидетельствующие о том, что здесь и сейчас обрывается множество жизней. Порой весьма мучительным образом.
Вот Кира выглянула, уже не боясь получить пулю, поскольку сейчас неправильные татаны были немножко заняты спасением своих шкур. Правда, это — как я мог видеть глазами Киры, чуть ускорившей восприятие — у них получалось не очень: пули попадали исключительно в своих же; идти в рукопашную с арги было и вовсе глупо; а самые умные, которые пытались убежать, падали, сбитые с лап всевозможными тяжёлыми предметами. Порой в качестве метательных снаряд использовались лапы, хвосты и головы их товарищей, иногда товарищи целиком. Почти.
Ага, а теперь мне стало ясно, почему Тайрос со мной не разговаривает — устав от разбрасывания деталей от татан в разные стороны, я решил перекусить. Ну, а как? Боевой транс сжигает весь резерв организма за считанные секунды, а тут врагов оказалось многовато, вот я и пополнил истощённые запасы, воспользовавшись принципом «не пропадать же добру». Какая ей вообще разница? До встречи с Трусом она даже не знала, что марланы и татаны — одна и та же раса, просто с разных планет. Как она вообще сумела что-либо разглядеть?
А… понятно — вслед за Кирой и остальные вылезли из укрытия, дабы понаблюдать за кровавым зрелищем, и сейчас, привлечённая странным звуком, Кира смотрела на расстающуюся с содержимым желудка дракошу. А вот Трус сдержался, только позеленел ещё сильнее.
А избиение меж тем закончилось — последний ящер впечатался в стену, и я застыл на месте, оглядываясь и принюхиваясь, отчего все вновь сбежали за угол. А когда Кира снова выглянула, я уже лежал на полу, залитом кровью — то-то у меня вся спина в сосульках — и не шевелился.
Похватав более-менее уцелевшее оружие и боеприпасы к нему, отряд подобрал меня. Ну, как подобрал — Куга и Ошка просто закинули бесчувственного меня на плечи Браму, проигнорировав негодование Марты. И мы прежним составом двинулись вперёд.
Живых на объекте уже не было, и мы без проблем добрались до хранилища, где кошки — скорее уж хомяки — вскрыв механический замок — электрический, что странно, тоже пострадал от гранаты — нагребли себе полные мешки кристаллов, после чего стали ладить врата. Живой крови взять было негде, и на изготовление врат было потрачено золото, которого в хранилище тоже имелось в избытке.
Активировавшийся портал втянул нас в себя, и мы оказались в этой комнате. А вот кристаллы пропали где-то по пути. Чёртов Монолит ну никак не хочет упростить нам жизнь.
— Кира, ты кристаллы крепко держала?
— А, досмотрел? — глянув мне в глаза сверху вниз, спросила она. — Ты, думаешь, у меня так просто что-то отобрать?
— И то правда, — согласился я, переключив внимание на следующего просителя, дожидающегося аудиенции: — Говори уже, Трус.
— Монолит, как ты его зовёшь, не выпустит нас живыми.
— Спасибо, капитан Очевидность, — поблагодарил я его. — А то непонятно, что он будет играть с нами, пока не наскучит. А что делают с наскучившими игрушками, ты, должно быть, знаешь.
— Знаю, — подтвердил он, — их ломают. Поэтому игрушки должны убить своего владельца, — чур, я деталька от лего! — раньше.
— Спасибо, капитан Очевидность, — вновь поблагодарил я его и повозился на лавке, устраиваясь поудобнее, чем заработал недовольный взгляд Киры, которой моя возня пришлась не по нраву. — Скажи уже чего-нибудь, чего я не знаю.