— Армейская служба требовала от его отца постоянно переезжать с места на место; эти поездки, непродолжительные, но частые, разлучали его с семьей. Если бы его направили в долгосрочную служебную командировку за границу, он мог бы взять с собой жену и ребенка, как обычно делается в таких случаях. Но здесь ему приходилось разъезжать по стране, да и по всему свету, нигде не останавливаясь надолго. Когда обстоятельства позволяли, он брал с собой Шивон и маленького сына, но чаще им приходилось оставаться дома вдвоем, ожидая возвращения отца и мужа из очередной командировки. В конце концов они решили, что будет лучше, если они вместе с дедом Лайама вернутся в Ирландию.
Девушка запомнила любимый им сорт чая — «Эрл Грей» — с их прошлой встречи, и он с наслаждением прихлебнул из чашки ароматный напиток, на минутку прервав разговор.
— Я вспоминаю об этих давних событиях, мисс Редмайл, потому что, как мне кажется, они помогут — к худу ли, к добру ли — полнее раскрыть характер этого человека.
Ответа не последовало.
— Капитан Холлоран проводил все свое свободное время с женой и сыном; но, к сожалению, свободные дни у военного выдаются нечасто. В довершенье всех бед их брак привел к разрыву между Шивон и ее родственниками. Видите ли, у матери Лайама были двоюродные братья, имевшие связи — и, как оказалось, весьма сильные связи — с ИРА. Они считали мужа своей двоюродной сестры британской ищейкой, подозревая, что он поселился в Ирландии лишь для того, чтобы собирать информацию о деятельности повстанцев. Это была явная бессмыслица, но фанатики вообще редко руководствуются здравым смыслом в своих действиях и поступках. И кто знает? Возможно, за эти несколько лет капитану Холлорану не раз доводилось случайно слышать о тех гнусностях, которыми занимаются друзья родственников его жены, и чувство долга говорило ему, что он обязан подать рапорт своему начальству. Так или иначе, одного лишь подозрения террористам было вполне достаточно.
— Лайам, которому было всего восемь лет, ушел на рыбалку вместе с отцом. Капитан получил отпуск и прилетел домой всего на несколько дней. В то время он принимал участие в кровавой войне в Саудовской Аравии (хотя участие в ней британских вооруженных сил до сих пор замалчивается в официальных кругах). Видит Бог, как этому человеку был необходим отдых! Кора с нескрываемым любопытством поглядела на Матера.
— Мальчик с отцом стояли на самой середине неглубокого ручья, вне всякого сомнения очень обрадованные тем, что им снова удалось побыть вместе после долгих месяцев разлуки. Тут-то их и застигли гангстеры. Отца Лайама застрелили у него на глазах. Позже он рассказал следователю, как его раненный отец медленно выбирался на отмель, пытаясь выползти из воды. Мальчик оцепенел от ужаса и мог только смотреть, как один из бандитов в черной маске, закрывающей лицо, ударом ноги сбросил его отца обратно в воду и наступил ногой ему на спину, чтобы погрузить тело на дно. Мальчик вспомнил, что вода стала темно-красной от крови, когда убийца наклонился пониже и выстрелил умирающему капитану Холлорану в затылок.
Кора зажмурилась на секунду, но страшная картина еще отчетливей предстала перед нею, и она сразу открыла глаза.
— Шивон, несомненно, знала, что в убийстве замешаны ее двоюродные братья. Иначе гангстеры убрали бы свидетеля преступления — ее мальчика. Маски на убийцах, несомненно, служили для того, чтобы ее сын не смог опознать их. Но она молчала. Она ничего не могла сделать. Если бы она рассказала кому-нибудь о своих подозрениях, она подставила бы под удар не только себя, но и Лайама, и его старого деда. Мне кажется, что именно это вынужденное молчание и стало причиной окончательного упадка ее духа и расстройства здоровья. Горе довершило остальное.
Девушка посмотрела на него, широко раскрыв глаза:
— Как... Как вы узнали об этом? Лайам рассказывал вам?
— Частично, — ответил он. — Мальчик не скрывал своих внутренних чувств, и он был отнюдь не одинок в своих подозрениях. Я наводил справки, разговаривал с капитаном Холлораном. Знаете ли, я был командиром капитана Холлорана в Адене. Это был отличный воин и прекрасный человек; я был о нем самого высокого мнения. Его смерть была большой потерей для подразделения, которым я командовал в самом начале этой кампании. Конечно, я проявлял большой интерес к семье погибшего, и таким образом я познакомился с его сыном.