Бек криво усмехнулся. Как же, пририсуют они. Распилили уже все денежки между собой. Эти художники только лоб зелёнкой мазать горазды. Чтобы пуля инфекцию не занесла.
– Слов даю, – сказал Клюква и хлопнул его по плечу.
– Давай, рули к КПП, – это он уже водителю.
И снова Беку:
– Подвезём тебя. По‑дружески.
И хохотнул, сволочь такая…
Первое, что сделал Бек, когда они отошли от Южного, это избавился от ПДА. Как бы то ни было, а плясать под дудуку этих уродов он есть не станет. Хоть они и грозятся, а в Зоне – полно мест, где можно схорониться. Уж лучше под её излучением, или чем там она воздействует, лишнюю неделю мозги покоптить. Опасно – да, но пусть так, чем с руки у всяких мерзавцев собачий корм слизывать…
Он, наконец, отвлёкся от своих воспоминаний, огляделся. Рядом сидел Пыж и, прихлёбывая чай, бубнил Алесе что‑то про Гробовщика и Кирова. Усмехнулся. Интересно, сколько с него Дикий Гоша содрал за свои байки?
Девушка слушала, молча, шевелила веткой в костре. Костёр потрескивал, плевался искрами. Идиллия. Прям картинку рисуй: «Сталкеры на привале».
– Вот всё, что пока удалось узнать, – закончил Пыж тоном битого Зоной бродяги. Позёр.
– Мы как отсюда двинем? – спросил Бек. – На восток или на запад?
Девушка посмотрела ему в глаза, нахмурилась.
– На северо‑запад, – сказала она после небольшой паузы. – В направление Столбцов. Слышал про такую деревню?
Пыж посмотрел на Бека.
– Знаешь, где это?
Бек знал. Буркнул:
– У чёрта на куличиках. Дня три ходу.
Пыж присвистнул.
– Это что же – мы прямо в Чёрный угол попрёмся?
Чёрным углом сталкеры называли территорию на самом западе Зоны. После очередного Выброса аномалий в той местности выпадало не меньше, чем в какой‑нибудь Припяти, а вот с артефактами, по слухам, там было куда, как жиже. Зато с тварей, норовящих попробовать человечину на вкус, водилось – хоть отбавляй. К примеру, говорят, там обитает стая волков‑мутантов – верная смерть для сталкера‑одиночки.
И чем дальше особо упрямая группа сталкеров забиралась на запад Зоны, тем чаще у них на пути вставали преграды, вроде мелкой речушки с топкими берегами или непроходимого бурелома. В конце концов, они упирались в Вонючее болото, чадящее ядовитыми испарениями и опоясывающее Зону многокилометровой подковой. Тут и был для их сказочки – конец. Потому, как из тех, кто рискнул шарить по тамошним топям, ни один не вернулся.
Пыж явно погрустнел. Ему‑то грезился поход в Чернобыль и полный рюкзак артефактов за плечами. Зато Бек наоборот – воспрянул духом. Чёрный угол – идеальное место для того, кто решил «потеряться». Теперь бы ещё проскочить мимо Мартынович («…если пойдёте на запад – Мартыновичи…») без остановки, чтобы никакой Баркас с ними не увязался.
11. День второй. Пятница. Баркас
Рассвет неотвратимо наползал с востока, медленно раскрашивая чёрно‑белую ночь.
К этому времени они успели отмахать от Петриковичей километров пять. И вот тут сзади застучал бой. В мутном утреннем воздухе звуки выстрелов были похожи на щелчки бича. Вроде как пастух гонит стадо на пастбище. Впрочем, длилось всё минуту, может – две. И стихло.
Кончилась группа Сороки.
Шедшая впереди Алеся, даже не обернулась. Бек – тоже. Только выключил ненужный более фонарик. И лишь Пыж несколько раз виновато оглянулся на ходу.
Когда через час они присели на короткий перекур в бетонной коробке бывшей автобусной остановки, он вдруг сказал:
– Так что мы должны были в чужие разборки встревать? Может, этот Сорока сам был виноват…
Ему никто не ответил. Бек курил, поплёвывая, дешёвые сигареты без фильтра. Алеся пила горячий чай из термоса.
– Ну что вы молчите? – не унимался Пыж. – Или одному мне кажется, что …
Он запнулся, подбирая слова.
– Как у вас говорят: кажется – крестись? Да? – буркнул Бек. Бросил окурок на землю, встал, наступил на него каблуком. С тихим стоном потянулся.
– И хватит ныть, – продолжил он с угрозой в голосе. – Не мальчик уже. Сопли сам себе вытирай. И за свои дела сам отвечай, а не жди, что тебя кто‑то оправдает.
– Так я же к тому, что если бы мы их предупредили…, ‑ начал было оправдываться Пыж, но Бек его перебил:
– Мы бы сейчас там, рядом с Сорокой, лежали. И всё! Закрыли тему.
Пыж, как бы спрашивая мнения Алеси, глянул в её сторону. Девушка, молча, накручивала крышку на термос. Показалось, на её лице мелькнуло презрительное выражение. Но – нет. Девушка была всё так же безучастна.
Двинулись дальше тем же порядком: впереди Алеся, следом Бек. Замыкал Пыж.
Без происшествий обошли Радинку, зашагали через лес по дороге на Фёдоровку. На опушке у самой деревни Бек заметил зависший над землёй «Колобок». Оранжевый, с кулак, он, подобно поплавку, нервно покачивался в полуметре над землёй. Однако запущенные подряд три бумажных самолётика показали, что добраться до него было не так просто. Артефакт «охраняли» две аномалии. Слева, покачивала россыпью черных брызг «Мясорубка». Справа, внахлёст – дугообразный «Рубец», упиравшийся другим краем в глубокий, заросший кустами, карьер. И разница в них была лишь в том, что «Мясорубка» не рубила свою добычу в щепки, а выкручивала, как тряпку.
Стали искать камешки. Но попадалась только совсем мелкая щебенка или комки глины, которые при броске рассыпались в воздухе. Пыж сдуру метнул свой термос сквозь «Мясорубку», тот чиркнул по артефакту, подталкивая его к краю аномалии, и, закрученный в спираль, упал рядом, затерявшись в высокой траве.
– Дурак, – коротко прокомментировал Бек.
– Так попал же, – пробурчал Пыж, но напарник его уже не слушал.
– Как обходить будем? Слева? Справа? – спросил он у Алеси.
Девушка, прищурившись, повела головой и вынесла вердикт:
– Справа. Придётся в обход карьера.
После паузы пояснила:
– Слева там «Зыбь». Большое пятно – обувь попортим.
«Зыбью» или «Жадинкой» называлась почти выдохшаяся «Грави». В таких аномалиях многие сталкеры оставили подмётки своих ботинок. А‑то и куски кожи с пяток.
Двинулись правее. Аномалий тут не было. Зато дорогу преградила непролазная стена молодых, метра по три, ёлок. Они росли столь плотно, что нечего было и думать сквозь них продираться. Пришлось обходить ещё дальше. Потом Алеся, посмотрев вперёд, нахмурилась и, не говоря ни слова, снова стала забирать правее. В конце концов, усталые и злые, они вошли в Фёдоровку с запада. На центральной площади у развалюхи с выцветшей вывеской «Продукты», устроили привал.
Бека угнетало какое‑то нехорошее ощущение. Он ежился, поводил плечами, резко оборачивался и подолгу всматривался в покосившиеся дома. Не мелькнёт ли силуэт?
А вот Пыжу не давал покоя оставленный у южной околицы «Колобок».
– Я отойду? – в конце концов, не выдержал он. – На полчасика. Заодно и термос подберу.
Бек набрал было в лёгкие побольше воздуха, чтобы высказать всё, что он думает по поводу «Колобка», Пыжа и его термоса, но его опередила Алеся.
– Сходи с ним и ты, – сказала вдруг она. – Заодно и проконтролируешь.
Бек удивлённо на неё посмотрел: она что не понимает, что это – Зона, что разделятся здесь нельзя. Ни сейчас, ни вообще. Тем более, когда его так гложет ощущение чужого взгляда. Но, встретившись с глазами девушки, ничего говорить не стал. Только рукой махнул.
Потом, молча, выломал полутораметровую ветку с яблони, под которой они расположились, сунул её в руки Пыжа и толкнул его впереди себя по направлению к южной окраине деревни.
Дорога до околицы была чистой и заняла минут пять. Да и с «Колобком» они недолго провозились. Как оказалось, толчка термосом оказалось достаточно, чтобы артефакт почти покинул «Мясорубку». Так что оставалось одним взмахом ветки окончательно выбить его из аномалии и поместить хабар в контейнер. Гордый собой Пыж подобрал свой гнутый термос и выразительно посмотрел на Бека. Мол, а ты говорил – дурак! Бек только сплюнул. А когда минут через двадцать они возвращались, Бек не очень и удивился, увидев. Что Алеся под яблоней не одна.