– С Клюквой? – уточнил Баркас и пожал плечами. – А мне откуда знать? Он как побежал Алесю ловить, ну и нас заодно, так я его больше и не видел…
– В смысле? – замотал головой ничего не понимающий Дюшес. – Как это он вас ловит, если вы вот сейчас здесь сидите?
– Чего ты ко мне прицепился? – вроде как возмутился Баркас. – Сам с ним тут круги наматывал, как Гагарин вокруг Земли, а теперь меня пытаешь, куда твой начальничек делся!
– Он мне не начальник! – взвился, было, Дюшес, но тут же сник. Жадно затянулся сигаретным дымом.
«Кого я обманываю?» – мелькнуло у него в голове.
Вслух же спросил:
– И где мне его теперь искать?
– А ты где его в последний раз видел? – вопросом на вопрос ответил Баркас.
– За угол поворачивал.
– Вот там и ищи, – встрял молодой. И уточнил: – За углом!
Все громко рассмеялись. Даже девушка, которую Баркас назвал Алесей, улыбнулась. Она, наконец, отняла от лица окровавленный платок и молча глядела в огонь. Думала о чём‑то.
Дюшес в очередной раз тревожно огляделся. Где же группа захвата?
– Они не придут, – будто прочитав его мысли, вдруг сказала девушка. – Сюда не придут. Мы как бы завернули за угол, который им не виден.
Она помолчала, будто давая ему осмыслить сказанное. За тем продолжила:
– Я не хочу крови. А ты? Ты хочешь?
– Нет, – коротко ответил Дюшес.
– Тогда уведи их, – попросила девушка. – Дай нам двадцать минут форы. Большего не прошу. Сможешь?
– Я‑то, может и смогу, – пожал Дюшес плечами. – Только не завтра, так через неделю, те, кто послал сюда эту кодлу с Клюквой во главе, дознаются про то, что я повёл группу по ложному следу. Как ты думаешь, что мне за это будет?
– Скажешь, что не хотел кровопролития, что я пригрозила…
– Да плевать им на потери! – перебил её Дюшес, повышая голос. – Им ты нужна. На коротком поводке или в клетке. И сколько для этого поляжет народу, их не волнует!
Алеся покусала губы, потом, сказала:
– Ты же не добровольно пришёл по наши души? Дочкой младшей сестры на крючок подцепили? Видео показали, про твою племянницу, на лысо стриженную. Онкологический центр в Швейцарии посулили, да?
«– …Дядя Андрей, покажи фокус!
– Эх, племяшка – Наташка, одна ты у меня радость…»
Дюшес отшатнулся.
– Откуда ты?..
– Это неважно. Они тебя обманули. У девочки четвёртая стадия, неоперабельная. Помещать её в швейцарскую клинику – деньги на ветер. Средства, которые были на это выделены, уже давно распилены и потрачены.
– И что? – глухо спросил Дюшес. – Я не должен им верить? Допустим. Ты говоришь правду? Опять – допустим. Что в итоге?
– А в итоге, – снова встрял в разговор молодой, как там его Клюква называл? А – Пыж! Пыж вдруг подошёл к нему, достал из нагрудного кармана и протянул ему небольшую голубую горошину.
– В итоге – вот.
– Что это? – спросил Дюшес.
– Ты уверен? – спросила Алеся Пыжа. – Не пожалеешь?
– Пожалею, наверное, – пожал плечами тот, потом улыбнулся и кивнул. – Уверен!
– Никому её не показывай. Никому, слышишь? – сказала девушка Дюшесу. – Дай девочке. Пусть проглотит, не жуя. Несколько дней ей будет плохо. Очень плохо. Зато потом она вылечится. Совсем.
Дюшес автоматически взял горошину, зажал её в кулаке.
– Почему я должен вам?… – хотел было спросить он, но спазм сдавил горло.
– Твои хозяева могу завернуть за угол, как это сделала я? – спросила Алеся.
Дюшес отрицательно помотал головой.
– Вот и ответ на твой вопрос.
Баркас недовольно покрутил головой.
– Что ты с ним цацкаешься? – буркнул он. – Сказано же: давай я их за собой уведу. Всё равно после таких ранений я уже не ходок. Сколько там ещё твой транк будет действовать? А так хоть какой толк из меня будет.
Алеся не ответила ему. Она неотрывно смотрела на Дюшеса.
– Хорошо, – сказал тот после паузы. – Я их уведу. Говори – куда?
– Куда хочешь, только не в сторону болота. Лучше всего на юг, – она показала рукой. – В направлении Старой Рудни.
– Ладно, – сказал Дюшес, вставая. – Как мне выйти из‑за этого вашего угла?
– И вы ему верите? – вдруг спросил, молчавший до этого лысый узбек. – Он же душегуб. Он эту горошину не племяннице отдаст, а какому‑нибудь уроду толстомордому загонит.
Алеся пристально посмотрела на Дюшеса, тот сжал кулаки, шагнул к узбеку.
– Остынь, – сказал Баркас, загораживая дорогу. – Ты в нас сомневался. Мы сомневаемся в тебе. Всё честно.
– Не загонит, – сказала девушка.
– Не загоню, – хрипло подтвердил Дюшес.
Узбек тоже посмотрел ему в глаза, хмыкнул:
– Ну‑ну.
– Ты вот что, – сказал Баркас. – Ты же слышал, что Алеся Клюкве говорила? Вот и передай тем, кто спрашивать будет, всё, слово в слово.
Он поправил ремень своего автомата и хлопнул Дюшеса по плечу.
– А вы куда? – вырвалось у того. – В топь полезете?
Баркас не ответил. Молча потянул руку для рукопожатия.
– Они от вас так не отцепятся, – сказал Дюшес. Ему почему‑то не хотелось расставаться с этой странной компанией. – Они, если надо, собак по следу пустят. У них есть три штуки…
Баркас молчал и ждал. Дюшес сжал его ладонь, задержал в своей.
– Так как мне отсюда выбраться?
– Не переживай, – улыбнулся Баркас. – Алеся проводит. Да, Алеся?
Девушка молча кивнула. Махнула, мол, иди за мной, и первой двинулась к перекошенной избе. У неё снова пошла кровь. С платка, который она снова прижимала к носу сорвалась крупная капля и оставила жирное пятно на куртке. Дюшес, не оборачиваясь, зашагал за ней следом.
– Ты главное смотри, не напугай там своих. А‑то ещё пристрелят чего доброго, – сказал ему в спину Баркас.
Через мгновение Алеся вернулась одна.
А по ту сторону угла навстречу бестолково мечущейся группе захвата вышел Дюшес с зажатой в кулаке голубой горошиной.
24. Дебаркадер Кораблёва
В этом месте болота зияла большая проплешина, чистая от осоки и вездесущей зелёной ряски. Туман, в котором они блуждали прошлой ночью, никуда не делся. Завис ватной занавеской метрах в десяти от берега, струился и колыхался.
Последние сто шагов Баркас проделал на голых нервах. Действие транка стало ослабевать, и боль накатывала волнами, становясь невыносимой. Под конец он упал на траву и заскрипел зубами. Простонал:
– Не могу больше!
Группа остановилась. Все посмотрели на Алесю.
Девушка достала из нагрудного кармана пузырёк с синей жидкостью, на конце которого было что‑то вроде пипетки, сняла колпачок, присела рядом с Баркасом. Капнула в его раскрытый рот несколько капель.
– Потерпи ещё немного, – попросила она.
Баркас захрипел, задёргался. Потом затих, зажмурившись. Из уголков его глаз скатились слезинки.
– Потерпи, – повторила Алеся. – Уже недолго.
– Этот Дюшес говорил про собак, – напомнил Бек, тревожно озираясь.
– Да, – встрепенулась девушка. – Надо торопиться.
Она подошла к самому берегу, пошарила по карманам, обернулась и спросила:
– У кого‑нибудь есть камешки?
Пыж и Бек недоумённо переглянулись. Стоявший чуть в стороне Семён пошарил в рюкзаке и достал из него небольшой кисет. Внутри его что‑то перекатывалось, постукивая.
– У меня есть грамм триста «Радуги», – предложил он. – Подойдёт?
Девушка кивнула и протянула руку. Поколебавшись, Семён вложил в неё свой кисет и запоздало спросил:
– А тебе зачем?
Алеся не ответила. Она высыпала немного плоских радужных камешков на руку, сунула их в карман, остальное вернула Семёну. Достала одну «Радугу», взвесила на руке. Пробормотала:
– Три, семнадцать, девятнадцать.
…И запустила камешек в болото. Шлёп, шлёп, шлёп…
Камешек прыгнул три раза, потом исчез в тумане и где‑то там утонул.
– Раз, два, три, – посчитала Алеся и новый камешек зашлёпал по воде, теряясь за туманным пологом.
В следующий раз девушка считала до семнадцати, прежде, чем бросить «Радугу». Потом до девятнадцати. Потом снова – до трёх. До семнадцати. До девятнадцати.