– Мы, твои слуги, о великий царь, будем молиться за тебя.
– Мне предстоит еще много сделать, умирать рано. Я не знаю, сколько времени мне отпущено богами, но я хочу обеспечить своему народу право на вечную жизнь.
– Я твой верный слуга!
– Твоя задача подготовить сыновей к царствованию.
– Да, мой царь. Еще один вопрос. Рим предлагает тебе согласовать кандидатуру на престол Галатии, подконтрольную сенату. Вместо тетрархии – четырех равноправных властителей – они предлагают одобрить на трон лишь одного Дейотара.
– Ну что ж, я не против. Поручаю тебе провести переговоры. Поторгуйся. Как опытный дипломат, уверен, ты достойно будешь отстаивать мои интересы.
Наступил вечер, на город опустилась тишина, жара стала спадать. Царь Тигран II в тронном зале восседал на золотом троне, украшенном фигурами фантастических животных – крылатых быков и львов с человеческими лицами. Изображения фантастических существ, по поверьям, должны были оберегать царя от воздействия злых духов, сглаза и порчи темной энергией. Окруженный свитой приближенных, он давал аудиенцию своим подданным. Рядом с троном слева стояли его сыновья, справа – цари Коммагены и Софены, вокруг – верхушка армянского общества, военная и служилая знать, в том числе губернаторы областей. Ниже подиума, на котором находились государь и свита, расположились писцы из канцелярии, которые документировали все сказанное.
Колонны в этом зале были цвета терракоты, а капители – парные морды быков. Тронный зал, как и все дворцовые постройки, был торжественен, монументален, грандиозен для провозглашения верховной власти царя, повелевающего огромной державой. Через световые отверстия лучи солнца освещали внутреннее пространство зала, стены которого украшали золотые щиты, а вдоль стен стояли мраморные статуи.
Царь благосклонно выслушивал жалобы и просьбы народа. В зал вошли очередные просители. Они пали ниц перед царем, им разрешили встать и говорить с монархом. Вперед вышел самый старший из них и сказал:
– О, великий царь, я Ованес из рода Каганкатваци. Ты отменил льготы нашей общине говару Ротпациан, что в ашхаре Утик. В горных районах земледелие – рискованное занятие. Была небывалая буря, посевы уничтожены, мы понесли большие убытки и не можем поставить требуемые объемы ячменя, пшеницы и масла. А наш губернатор в ашхаре бдешх Халхал требует дать все. Просим помощи.
– Я велю бдешху Халхалу и моему казначею рассмотреть этот вопрос. Помощь будет оказана. Идите.
Следующая делегация говорила об уничтожении скота и что люди изнурены болезнями. Все случаи происходили в районе горы Арарат, и Тигран задумался: «Какие силы наносят такой масштабный урон?» Царедворцы тоже шептались.
Вслед за представителями провинции в зал вошли пятеро аристократов из знатных родов государства.
– Государь, – начал Аравелян, старейшина рода, предки которого были возведены в дворянское сословие специальным указом царя Арташеса I за заслуги перед двором. – Мы, представители знатных родов Великой Армении, всегда поддерживаем тебя в любых начинаниях и не только платим налоги, но и добровольно даем золото и серебро на украшение твоей новой столицы.
– Так в чем же дело?
– Ты увеличил для крупных землевладельцев повинности и рекрутские наборы в свою армию, из-за чего мы терпим убытки, а вот мелких землевладельцев и армян ремесленников ты вообще освободил от податей.
– Размер государственного строительства огромен, военные расходы также растут, да и армия должна быть боеспособной, – сказал Тигран.
– Дань, которую с нас взимают, очень тяжелая, – продолжал Аравелян, – а доходы падают. Например, ты запретил долговую кабалу, когда крестьяне не возвращают долги.
– Из-за вашего непомерного обогащения значительная часть свободных крестьян разорилась.
– Ты провел налоговую реформу, и теперь денежные налоги зависят от размера территории, плодородности земли и количества крестьян. Эта реформа опять привела к снижению наших доходов. Налоги нас просто разорят.
Тигран уже стал сердиться:
– Я должен быть справедливым и поддерживать вечный порядок вещей!
– Вот римская знать, – не обращая внимания на сердитый тон царя, старый аристократ продолжал, – выкачивает из всего мира огромные богатства, а нам ты запретил заниматься поборами и ростовщичеством в завоеванных странах.
Царь гневно посмотрел на Аравеляна.
– Рим рассматривает покоренные земли лишь как объект безудержного грабежа. Нам это не подходит! – твердо сказал он.