А Метродор продолжал:
– Ты покровитель наук и искусств. В твоей столице много ученых: есть риторы, медики, математики, астрономы, архитекторы и скульпторы, а в театре ставят трагедии на греческом и армянском языках. Ты даже пригласил сюда греческую труппу, и мы ждем ее представления. Твой народ любит трагедии и комедии, жаждет читать и писать, и в царстве налажено производство пергамента в большом количестве.
– Что открыли астрономы? – спросил Тигран-младший.
– Армянские астрономы регулярно наблюдают за ночным небом и, развивая познания хеттов, составили точную карту неба, отметив на ней двенадцать зодиакальных созвездий в виде символов животных. Они также создали солнечный календарь, начало которого обозначено со времени правления Айка, патриарха армян, то есть две с половиной тысячи лет назад.
– Год по календарю начинается с Навасарда, когда мы приступаем к сбору урожая винограда и когда созвездие Ориона-Айка появляется в ночном небе, – уточнил царь.
– Твое царство, богоподобный, быстро развивается. Земельная реформа привела к тому, что землю обрабатывают не рабы, слабо заинтересованные в обильном урожае, а крестьянские общины. Торговля процветает, а торговые пути ты сделал безопасными и удобными. Много вассалов, племен и народов вошли в состав Великой Армении. И мы все возносим молитвы богам, в том числе почитаемому тобой, владыка, богу Арамазду, о процветании страны.
Царь встал, и все поднялись. Тигран возвел руки к небу в молитве и торжественно произнес:
– Воздадим похвалы верховному богу Арамазду, приносящему добро.
Все последовали примеру царя. Завершив молитву, Тигран снова хотел обратиться к Метродору с предложением продолжить, как вдруг Тигран-младший произнес:
– Государь, я могу тебя спросить?
– Спрашивай.
– Скажи – почему в армянских храмах стоят статуи сирийских и греческих богов и богинь? Не потому ли, что ты привез эти великолепные мраморные изваяния из своих походов, так как тебе нравится греческая культура.
– Дело тут не в культуре, – миролюбиво сказал Тигран. – Народ в лице своих богов поклоняется на самом деле нашей природе: камням, земле, воде, а статуя – это то, что связывает человека с небесным покровителем, она является неким проводником молитвы. А молится наш человек свободе, силе и мечте.
– Есть учения, которые не признают бога Арамазда, таинства и догматы этой веры, – не унимался Тигран-младший. – Твоя религия говорит о свободной воле и ответственности каждого человека, а твой бог творит мир не по собственной воле, а в силу естественной необходимости. Но если твой бог велик, почему он не может предопределять волю человека?
Философ сказал:
– Форма полемического диалога, конечно, возможна, но с царями обычно не спорят.
Тигран смотрел на сына с недовольством:
– Я не могу сказать, что ты отличаешься невежеством или незнанием, наоборот, ты высокообразован, но не понимаешь сути учения.
С помощью священной стихии огня Арамазд открывает путь к просвещению и науке, к озарению человека огнем истины.
– Я изучал маздаизм. Это учение говорит о последней, окончательной битве со злом, в которой зло будет полностью истреблено, его духи – дэвы – будут побеждены и уничтожены, а праведники воскреснут, и все благие творения Арамазда обретут вечную жизнь. Я пришел к выводу, что через это учение ты хочешь стать верховным правителем мира. Не выйдет! Мир таков, что только сила диктует правила всем странам.
– Ты смотришь на маздаизм предвзято и слишком упрощенно, – сказал, расстроившись, Тигран.
– Бесспорные истины не для меня. – Тигран-младший не отступал.
– Царь должен поддерживать вечный порядок вещей! – напомнил Тигран. – Есть истины, не требующие доказательств!
– И потом, в своем царстве, кроме армянских богов, ты разрешил поклонение и греческим, и персидским, и иудейским богам. Не лучше ли всех подданных обратить в единую веру?
– Конечно, множество вероисповеданий в одном государстве не может содействовать его дальнейшему развитию, но нам не нужна гражданская война. Процесс перехода к единой вере должен быть постепенным, – ответил Тигран.
– Ты, как легендарный царь Гордий, завязываешь слишком сложный узел, – съязвил младший сын.
Артавазд, до этого молчавший, вдруг отозвался:
– Гордий говорил, что только истинный властелин Азии сможет развязать этот узел!
– Вот именно! Почему так трудно ты постигаешь истину? – разочарованно сказал царь Тигран, обращаясь к младшему сыну.
– С неизбежностью ты поймешь, что не прав, – не отступал Тигран-младший.