— Теперь нас убьют, — сказал Цзоу Реншу.
— Если речь и обо мне в том числе, то слово «теперь» — лишнее, — усмехнулся я. — Я только недавно здесь, но с самого начала меня обязательно кто-то пытается убить. Но, как видишь, не получается, ха-ха-ха!
— Ты — юся, — сообщил мне ван.
— Да ну? — повернулся я к нему. — И что?
— Тебя можно убить из ружей, — сказал Реншу.
— Много кто пробовал, — улыбнулся я. — И где они все теперь?
— Мертвы? — предположил ван.
— Большей частью, — кивнул я. — Всё потому, что я очень большой хер и меня хрен убьёшь. Итак, нам нужен план.
— Какой план? — нахмурился Реншу. — Меня убьют, а ты будешь вынужден бежать от преследования полчищ байчигуев. Ты ведь знаешь, что Мирул — не единственный могущественный байчигуй?
— Это он-то могущественный? — усмехнулся я. — Его охрана создала больше сложностей, чем он!
Причём те двое, «сливовый» и «ивовый», даже не сумели поцарапать меня, а один из внутренних стражников смог. Видимо, Мирул платил им не зря…
— Сила их не в том, — покачал головой ван. — Они контролируют армии, одурманивают солдат и…
— Можешь не рассказывать, — перебил я его. — Я всё это уже знаю — об армиях, об уничтожении деревень и так далее. Лучше расскажи, кто стоит над Мирулом.
— Я не знаю, — ответили Реншу.
— Это плохо, — вздохнул я с сожалением. — Я хочу разобраться в иерархии кровососов, чтобы укоротить на одну голову самого главного из них, а затем пройтись по ступенькам вниз.
— Ты не знаешь, с чем связываешься, — произнёс Реншу.
— Ты только что говорил, что не знаешь, кто стоит над Мирулом! — поймал я его на несостыковке.
— У меня есть воображение, — ответил на это ван. — В каждой провинции, за каждым ваном, стоит байчигуй. Они здесь уже очень давно — их паутина опутала всю Поднебесную. И я предполагаю, что самый главный байчигуй сидит в Юнцзине, в императорском дворце.
— А мне, как раз, туда! — заулыбался я. — Как удачно!
— Зачем тебе в Юнцзин? — нахмурил брови ван.
— Мы с друзьями договорились, что встретимся в Юнцзине, — ответил я. — Так что если главкровопийца засел там, то ему очень не повезло…
Но это значит, что мне нужно торопиться. Самый сильный кровосос — это очень опасно. Сара или Дора, наверное, размотают его, порвут на куски, как Тузик грелку, а вот Маркус… Мы с Маркусом оказались в лошарах, выбрали не тот путь, поэтому надо беречься…
— Помоги мне, — попросил ван.
«Возможно, нужно раздобыть транспорт, чтобы ехать быстрее», — продолжал я размышлять, грея руки над сгорающими трупами кровососов. — «Лучше, конечно, в кои-то веки, озаботиться поиском карты мира, чтобы, блядь, не полагаться на свои ощущения».
— Пожалуйста, — продолжал ван.
— Что? — отвлёкся я от своих мыслей.
— Помоги. Мне. — повторил Реншу.
— Зачем мне это и, самое главное, нахуя? — поинтересовался я.
У меня геополитические масштабы планирования, мне надо в Юнцзин, поэтому тратить время на провинцию Тея, ещё и с весьма неоднозначными прогнозами результата тяжкого труда, нерационально.
Как говорил мне наставник Канг: «Подлые людишки мрут каждый день, по тысяче причин. Ты не должен и не можешь спасать всех».
Не знаю, можно ли отнести вана Цзоу к подлым людишкам, наверное, нельзя, но это буква изречения, а не дух. Канг имел в виду, что я не должен распыляться на мелочи, а должен заниматься по-настоящему серьёзными проблемами.
Главкровопийца в Юнцзине — это по-настоящему серьёзная проблема, а вот провинция Тея, с её проблемами — это малоебучая хуйня.
— Я заплачу тебе золотом, — сделал Реншу предложение, от которого сразу стало очень тяжело отказываться.
«Да-а-а-а, бабло…» — подумал я. — «Но он мне и так торчит за то, что я уже сделал. Мне сверхдохуя денег не надо, мне надо просто дохуя денег…»
— Пять тысяч золотых лянов, — назвал цену ван.
— Ты ебанутый? — спросил я его.
— Что? — нахмурился ван.
— С этого и нужно было начинать! — заулыбался я. — Что за работа?
*31 день юся, провинция Тея, региональная столица Наньхэ, дворцовая площадь*
— Я могу делать это бесконечно! — заявил я, вытирая лезвие топора.
— Пощадите!!! — взмолился офицер Хэ.
Солдаты, отошедшие от действия дурмана, начали вспоминать, что творили по приказам своих офицеров, поэтому мы с ваном посовещались и я решил, что за такое офицерам положена только смерть.
Я вызвался лично привести все приговоры в исполнение — это ведь можно считать воркаутом…
Заношу топор и отрубаю голову бедолаге.
На всякий случай, сжигаем тела в большом костре, разожжённом по центру площади.