Когда он видел ее в последний раз, она казалась ему сильной, но сейчас при виде трубки и аппарата решавшего ее судьбу, все иначе.
- Я наверно.. - шепнул он и посмотрел в сторону выхода.
- Она жива, - сказала Кристина, заметив его взгляд, - жива, просто..
Адам принялся поглаживать ее волосы.
- Кислорода в достаточном колличестве, - выдавил он, повернувшись к доктору.
- Дело не в этом, - сказала она, - а в источнике питании. На земле на ИВЛ люди могут находиться годы. В случае сбоя питания на станции, она умрет. Вероятность того, что произойдет перезагрузка системы, была очень высока. Как только корабли откроют огонь, станция перейдет в режим энергосбережения, основная часть питания будет перенаправлена на орудия и на отсеки с большим количеством людей. Программа не сочтет разумным оставлять питание госпиталя ради пары людей.
Адам повернулся к одному из бойцов,точно зная, как следует поступить.
- Как тебя зовут? - спросил он.
- Чтоб ты знал, я часто не запоминаю имена.
- Бел.
- Пойдешь со мной, Бел, - сказал он и, и направился к выходу.
Страх Адама испарился, осталось стремление и надежда
Это было простое решение для Адама, и очень тяжелым для Елены. Лавируя между истребителями, он направился ко одному из них. Вместе с Бел они сняли защитный лист и принялись искать не большой коробок, освещая фонарем внутренности корабля. Электричество, поняла Елена.
- Адам, -сказала она тревожным, напряженным голосом и схватила его за плечо, отталкивая, -это не поможет. Он продержится от силы минут тридцать. Гневный взгляд упал на девушку.
- Если Кэйле поможет продержаться до восстановления питания, то поможет.
Елена смотрела, в каком отчаянии прибывает Адам, сам того не замечая, продолжая искать источник питания.
- Остановись, это не поможет, - в голосе Елены зазвучали нотки неуверенности.
- Что ты такое говоришь? - рявкнул Адам. Он не понимал, что движет ею, должно быть смерть Гвен повлияла на нее, но в последнее время тут все прочувствовали на себе что-то подобное.
- Он проработает минут пятнадцать или тридацать. Мы потеряем боевой истребитель, а у Кэйлы будет только пятнадцать минут.
- Да что с тобой! - выдавил Адам. - Но, так не правильно. Ты не можешь так поступить.
- Ничего не поделаешь. Чем больше истребителей в строю, тем больше у нас шансов выжить. Выжить всему экипажу...
- Не собираюсь сидеть и ждать, - возмущенно произнес Адам, развернулся и выдернул аккумулятор, бросая его Белу. - Установи его, отвечаешь головой. Ясно? Адам уставился не него, словно пытаясь разглядеть первый шаги к предательству.
Бел уставился на него, не понимая запугивает он или говорит всерьез. Адам приподнял бровь. - Ясно?
- Так точно, - резко ответил Бел, но в его голосе проскальзывала нотка страха, заставлявшая невольно озираться по сторонам на случай, если Елена отдаст приказ задержать их.
Адам покачал головой.
- Не гляди на них, Бел, - произнес Адам, не обращая внимания на ребят. - Я отдаю приказы, а не она.
- Ты и впрямь решил сделать это? - хрипло спросила Елена, преградив путь Белу: ее голос словно пытался переубедить капитана. Потерять истребитель означала только одно: уменьшение шансов на победу. Что ж, удивляться тут нечему.
Елена чувствовала это - рисковать жизнями экипажа и миссией ради той, кого любит. Словно чей-то голос шептал ей об этом, отказываясь мириться с решением, что они становятся жертвами чудовищного решения. Он не может об этом забывать.
Медленно, очень медленно шагнула к Адаму, точно зная, что следует сказать.
- Вы поставите миссию под угрозу, капитан Адам.
- О, не начинай! - фыркнул Адам, проследив чтобы Бел покинул ангар.
- Может быть, не стоит доверять сомнительным словам об перезапуске системы защиты? Елена так сильно ощущала гнев, что с трудом сдерживалась, чтобы не напасть. Адам понимал: Елена не доверяет словам Отца.
- Конечно, доверяю, отцу. Я только не могу понять, почему ты не хочешь поверить мне. Почему нужно делать все, чтобы заставлять меня чувствовать недоверие к тебе? Мне нужно быть уверенным, что ты и твои ребята выполнят приказ.
Елена прибывала в растерянности и совершенно не понимала, что она должна ответить. Что она почувствовала, когда услышала о недоверии, после всего пройденного - сожаление или облегчение.