Вот и вся переписка, которая у нас состоялась с того разговора. А это бесило ещё сильнее. Словно он пытался отгородиться от меня, или, напротив, заставить чувствовать себя слишком плохо для того, чтобы можно было просто отмахнуться и забыть произошедшее, как страшный сон. Я накручивала себя раз за разом, гоняя одни и те же мысли по кругу. А от истерики меня останавливало лишь осознание того, что на работе у моего собеседника творился ещё больший дурдом, чем у меня в документах, раскиданных по всему столу в порыве гнева.
— Александра Анатольевна, что с вами? — домработница уже в третий раз за день приоткрыла дверь в кабинет и проверила, как я себя чувствовала.
— Всё хорошо... — соврала я, в очередной раз, всё так же лёжа на диване и не поднимая головы.
— Нет, это вовсе не хорошо, быстро вставайте, и пойдём обедать, — женщина потрепала меня по волосам.
— Куда? — неохотно отозвалась я, отрывая голову от подушки
— На свежий воздух, — скомандовала та, — когда я переживала из-за неразделённой любви, то запираться в четырёх стенах было не лучшим решением. Вам следует проветрить голову и кое-что для себя решить.
Спорить с ней я не стала, ибо в этом не было никакого особого смысла. Сев на диване, я устало вздохнула и потрясла головой. Наверное, нужно в самом деле немного проветрить голову и отпустить ситуацию. Тем самым я вредила исключительно себе, а ни кому-то там. Не понимать себя тяжело. Не понимать себя, когда, вроде бы вопросов к себе никаких не осталось — ещё тяжелее. Когда через десять минут вышла из дома, то ощутила немного спокойствия. Свежий ветер тут же ударил в лицо, заставляя глубоко вздохнуть и разогнать пасмурные мысли.
Я знала только одно место, в котором мне могли устроить укромный уголок. Сервированный к чаю столик и мягкий плед уже ждали в отведённом для них местечке. Домработница улыбнулась и погладила меня по плечу, после чего ещё раз напомнила о том, что мне надо проветрить голову, и ушла обратно в дом, заниматься своими делами. Я же не стала её останавливать. Зачем? Я и так прекрасно понимала, что это мои проблемы, и следовало их решать не в порядке очереди, а до того, как они перерастут в катастрофу.
Я не чувствовала себя так погано с тех пор, как уехала от отца, которому в итоге так и не позвонила. Может, он бы объяснил, что со мной происходило. Я никогда не стремилась взять свою жизнь под тотальный контроль, я ни в чём себя не ограничивала, всё позволяла, обо всём думала, размышляла, поэтому попасть в такую ситуацию никак не ожидала. Особенно когда всё это спровоцировано на ровном месте, а не отцом с его правилами и учениями, ни матери с её причитаниями, не оказалось.
Сев в плетёное кресло, я откинула голову, закрыла глаза и постаралась расслабиться. Хотелось перестать думать, жить и чувствовать хотя бы на часик. Я же могла себе это позволить? Потеряться для всего чёртового мира и перестать строить из себя королеву. Пока я здесь, проблемы могли подождать где-нибудь в другом месте. Там в кабинете, у меня на столе, среди разбросанных папок и бумаг. Следовало просто выдохнуть и успокоиться. Привести голову в порядок и перестать забивать её всякой ерундой.
Я вздохнула и погрузилась в звуки природа и мелодичный шум ветра. Но уже через десять минут мне на колени кто-то запрыгнул. Я даже не испугалась, так сильно погрузилась в свои мысли. Просто это оказалось неожиданно, с учётом того, что мой дом окружал забор и вход на территорию был закрыт. Ожидая, пока я переведу своё внимание на него, виляя хвостом и звонко фыркая, Оскар стоял передними лапами на моих коленях.
— Ах ты, маленький проказник, — потрепала я собаку по голове. — Ты опять сбежал от хозяина? Смотрю мой дом тебе нравится больше, чем заднее сиденье машины?
Рядом раздалось лёгкое покашливание, и я удивлённо оторвала взгляд от собаки и подняла глаза на её хозяина. Логично, что, раз Оскар тут, значит, и тот незнакомец тоже, но я не думала, охрана пропустит его и позволит войти. Это как-то расходилось с привычным мне миром, и картинка немного плыла, не складываясь в единый узор.
— Добрый, — неловко улыбнулась я, не убирая руки с головы собаки.
— Могу сесть? — усмехнулся тот, а потом, дождавшись кивка, сел напротив меня. — Прошу прощения, что потревожил, вы явно нравитесь ему больше, чем мой адвокат, к которой мы направлялись.
— Не то, чтобы прям это доставляло мне больших неудобств, но я одна, — переключившись на Оскара, я стала задумчиво гладить его по золотистой голове, а потом неуверенно посмотрела на мужчину. — Вы не могли бы оставить его до тех пор, пока не закончите свои дела на Рублёвке. Обещаю, что не пожалуюсь на вас в коллегию адвокатов по делам этики.