Я села на своё место и уставилась в окно. Разговаривать ни с кем не хотелось. Даже присутствие Ангелины рядом не особо успокаивало. Ведь я прекрасно понимала, что она тут не ради моей персоны. А скорее всего, преследовала какие-то одни ей понятные цели. Видимо, что-то произошло из ряда вон выходящее, коли она молчала, как партизан на допросе, и не пыталась вставить свои пять копеек в происходящий бедлам.
За свои двадцать пять лет я так и не смогла найти себе настоящего друга, не говоря уже о парне. В отношениях с противоположным полом я не неумеха, конечно, но сдерживаться с бойфрендами не получалось от слова совсем. Они меня бесили чаще, чем журналисты, и порой несли такую чушь, что самой становилось смешно. Если однажды я выйду замуж, то только по контракту. Иначе жить со мной никто не захочет. Но родители были против того варианта, так что тут мне тоже не повезло. Кто же знал, что после встречи с мамой отец так кардинально поменяет свои взгляды на любовь.
По рассказам матери, они встретились ещё в двадцать, и отец, в те времена слывший безумным занудой и правильным до мозга костей, неожиданно оттаял. Не верил в любовь, а только в деньги. Она его переубедила, да так, что он с дедом поругался и ушёл из дома строить любовь. Волевое решение деду пришлось по вкусу, и он одобрил идею жениться. И теперь мне запретили даже думать о том, чтобы жить с нелюбимым человеком. Как бы отец ни ненавидел глупых людей, но существовала ещё пара процентов адекватных, среди которых я и должна была искать себе возлюбленную. Но пока получалось не ахти как продуктивно. Настолько, что я только сильнее разочаровывалась в них и верил лишь в контракт с его непогрешимой буквой закона.
Когда начался процесс, я погрузилась в медитацию, изредка бросая взгляды на тех самых придурков, которые решили срубить на мне бабла и стать знаменитыми. Подруга сидела в телефоне под столом. Кому-кому, а Ангелине это всё было вообще до звезды, так что я не понимала, зачем она тут. В этом огромном здании в принципе проходили лишь процессы над звёздами и политиками. Поэтому я задавалась вопросом: почему мы сидели тут? Вроде бы я хоть и богата, но не настолько знаменита, чтобы надо мной тряслись, как над курицей, несущей золотые яйца.
— Ответчица, — судья сняла очки и посмотрела на меня.
— Да, ваша честь, — я поднялась на ноги и внимательно осмотрела всех присутствующих.
— Вы вообще понимаете, что идёт судебный процесс, а вы проявляете такое неуважение к суду, — её глаза сверкали недовольством и толикой злости.
— Прошу прощения, уважаемый суд, — усмехнулась, развернувшись к своему адвокату, — как я могу проявлять неуважение, если, в отличие от истцов, не лгу в суде и не даю заведомо ложных показаний. Я готова пройти детектор лжи, а они от этого отказались. Согласитесь, что это им есть что скрывать, а моя жизнь и так на страницах социальных сетей.
— Протестую! — взвизгнул адвокат той стороны. — Это оскорбление и домыслы!
— Ещё раз проигнорируете вопрос к своей персоне, и я вас удалю до конца судебного разбирательства, — покачала головой женщина и поправила очки. — Итак, вы готовы ответить на вопросы, которые вам будут заданы в ходе перекрёстного допроса.
— Я готова, уважаемый суд, — широко улыбнулась я, перехватывая удобнее ручку в руках. — Как я и сказала, мне нечего скрывать, и я с радостью отвечу на любые вопросы.
— Мерзавка! — заверещала старушенция, желающая нажиться на моём имени и состоянии. — Чтобы с тобой в тюрьме обращались точно так же, как ты относишься ко всем остальным.
— Уважаемый суд! — мой адвокат сорвался с места. — Мы просим принять меры и вывести эту сумасшедшую из зала. Это уже не первый раз, когда она бросается на мою подзащитную. И я уверяю, что судить тут надо истцов, а не моего клиента. Это они ведут себя неадекватно!
Я закрыла глаза, сдерживая желание побиться головой о стену. Начинать драку прямо во время слушанья не самое здравое решение, которое могло бы прийти мне в голове, но кулаки чесались высказать все, что я думала об этих жалких шантажистах! Поэтому, вспомнив вчерашний диалог в чате, я попробовала успокоиться. Тот незнакомец тоже немного придурковатый, так что следовало научиться себя сдерживать хотя бы затем, чтобы не спугнуть единственного идиота на свете, который смог терпеть мои закидоны хотя бы десять минут кряду.