Наоми, оставшись одна, задумчиво играла пустой чашкой. Стоило ли так резко обойтись с Пини? Она внутренне сильный человек, факт. Прибавить сюда воспитание. Просто так ее не убедить, приходится слегка бить по мозгам. Из нее выйдет хороший союзник, даром что подруга и любовница… А иметь такого врага…
Наоми зябко поежилась.
Отец в молчании стоял у окна, выглядел усталым, под глазами набрякли мешки. Бренда сидела на подушках, подобрав под себя ноги, неподвижная, как статуя.
– Все, пожалуй… – Пини не знала, что еще добавить к своему, изрядно вымотавшему ее, рассказу.
– Когда я убедилась, что крыша у нее течет и говорить больше не о чем…
– Тебе тяжело сейчас, Пини… – отец говорил тихо и ласково.
– Так плохо, как… когда умерла Левки… Внутри болит.
Отец подошел, ласково обнял Пини за плечи. Провел большой, грубой ладонью по дивным, цвета спелой пшеницы, волосам.
– Женщина, которую ты так полюбила, никогда не существовала на свете. Наоми для тебя словно умерла, когда ты узнала ее такой, какова она есть. Все остальное, раньше – была роль, маска, которую она носила. Терпи… Все пройдет.
Подала голос Бренда:
– У нас еще морока… Свободна, Пини.
– Послушайте, тетушка…
– Уже выслушала. А зовут меня – Бренда.
Вмешался отец:
– Ступай, отдохни. Что будет важное – я потом скажу.
– Стэн исчез, Вага!
– Когда он отправился в Верену?
– За день до прихода «Громовержца». Я угадала, что она будет там раньше.
– Три дня Стэн жевал там сопли? Один?
– Был еще человек. Приглядывал. Стэн не знал.
– Стэна трудно обмануть. Если заметил слежку… Решил, что ему больше не доверяют, хотят убрать после…
– Нет-нет. Убрать его не входило в мои планы. Позже. Пока – пригляд.
– Его могли опознать. Хозяин Верены не заинтересован в осложнениях и…
– Да! Этот хмырь у нас в печенках. Я берегла Стэна для него.
– Дальше.
– Все! Когда она заявилась в школу, Стэн ошивался в толпе любопытных. Он сбрил бороденку, покрасил волосы потемнее – помолодел, не узнать. Ни дать, ни взять – школьник из старших. Эта стерва прошла ни на кого не глядя. Берегли ее здорово, за спинами не видать, но Стэн был так близко! Толпу стали теснить, и мой человек потерял Стэна. С тех пор его никто не видел. Чего не пойму: он струсил или не захотел?
Теплое тело Тонки, ее ритмичные вздохи, она лежит на нем, содрогаясь все сильнее, нет на свете никого, кроме милой девочки…
Сумасшедший стук в дверь, вопль Бренды:
– Вага! В порту – «Громовержец»!
Улица освещена неверным светом факелов. Большая бухта сияет отраженным светом обеих лун. Мрачное пятно на ней – «Громовержец». Парни с эмблемами Арни на куртках ведут тщедушного юношу, глаза его дико блестят. Ставят на колени посреди булыжной мостовой. Окна в домах по обеим сторонам улицы открыты – люди смотрят, превозмогая страх.
– Слушайте все, смотрите все! Это Стэн Ханно – наемный убийца. Он покушался на Наоми – хозяйку Острова!
В руке коренастого бородача длинный нож. Стэн рвется из держащих его рук. Вскрикивает глухо, когда блестящее лезвие погружается в его грудь. Тело его выгибается дугой и обмякает, валится на мостовую.
Женщина. Держит в руке факел, поднимает высоко. Встряхивает головой, откидывая со лба упавшие волосы.
– Они привыкли тайно уничтожать недовольных! Тех, кто мешает им вкусно жрать, сладко пить, трахать наших сестер и дочерей! Жалкие скоты! Ничтожества! Клопы, сосущие нашу кровь! Я – Наоми Вартан, кладу этому предел!
Факелы гаснут разом, словно задутые свечи.
Те, кто через час осмеливаются выйти среди ночи на улицу, видят коченеющее тело. По-прежнему светится Большая бухта. «Громовержец» исчез без следа.
Пини, замерев, вжимается спиной в двери отцовских покоев. Бренда стонет и жалуется так громко, что Пини разбирает почти каждое слово.
– Я не могу, не могу больше, Вага! Она – дьявол! – голос ее замирает.
Что отвечает отец? Снова Бренда.
– Ты словно рад?…
– …Становился опасен… к лучшему…
– Где ты видишь… какой-то кошмар… говорит ерунду, пустое… А люди верят словесной отраве…
«Она может уболтать кого угодно».
– Джено крепко зажал Арни на Севере…
– …Подожди, – Бренда встает и ее шаги слышаться все ближе.
Пини опрометью бросается прочь и скрывается в боковом коридоре.
Выжившему из ума вонючему старому козлу, Ваге. Ты…