–Нет. Стой. Ага, вижу. Поймал на радар столб?
–Поймал. Включаю. – Лазер опять задергался, но все же указал на поверхность столба. Импульс дальномера сработал.
–Стоп,– крикнул Соколовский, торопливо записывая появившиеся на экране координаты широты и долготы. – отключай, а то опять засбоит. – Точное место обнаружения трупа было установлено. Теперь следователь еще полчаса отчитывался для галочки, отзваниваясь начальнику своего отдела, замначальнику отдела полиции и прокурору района о находке трупа с огнестрельной раной. Мельком покосившись на часы, он выяснил, что уже почти час дня. Дождь перестал, они и не заметили. Сквозь безжизненные серые облака проглянуло холодное бледно-голубое небо, ветер немного поменял направление и ощутимо похолодел.
Соколовский названивал кинологу Белову, чтобы тот проверил район преступления с собакой, тот ответил после третьего звонка, обещав быть через полчаса. Коргин ушел встречать труповозку, сани с мигалкой, и ожидаемо пропал. Минут десять они с Михеевым лазили по сугробам, устанавливая дальномером границы района преступления. По ватсаппу Соколовскому пришла ориентировка и материал проверки на потеряшку, пропавшую женщину с Индустриального района.
–Сашок, нам повезло! Пропажка нашлась, Лихоткина Надежда, 1985 года рождения, 32 года, учительница русского языка и литературы в 85 гимназии на Чкалова. Пропала 14 марта утром, с заявлением в полицию обратилась мать, Лихоткина Татьяна Александровна.
–Такая древняя, а не замужем? – сострил пожилой оперативник, двадцативосьмилетний Саня Михеев.
–Похоже нет. Ваш звонил, Киселев, сейчас пригонит сюда все начальство и будет их тыкать в вылизанное нами до чистоты дерьмо. А мой Комаров будет ходить павлином и петь о резонансном убийстве.
–Юр, хорош брюзжать,– отмахнулся от друга Михеев,– вот закончим с покойницей, поезжай к нам. Хоть поешь нормально в кои-то веки. Поесть и выспаться, о чем еще мечтать, особенно когда ты околел от холода и дико завидуешь трупу в сугробе!
–Кстати насчет еды, очень вовремя! – Пока Белов и труповозка не приехали, следователь с Михеевым, слиняв по-быстрому от возившегося с трупом и ветками Лебедева, ушли к железной дороге поесть и перекурить. С самого утра сигареты во рту не было, даже голова кружилась. Здесь дули все ветры, зато не было ворчащего криминалиста. В Сашкином чемодане обнаружился сухпай, свои запасы Соколовский успел схомячить еще сидя в отделе в полвторого ночи, одурев от скуки над решением вопроса, почему наркотики так называют, а не нарпесиками. В сухпае были пять галет, спиртовая таблетка, мини-плитка для розжига, большие спички, куриные ножки и гречка, пища богов! Пока следователь выискивал место посуше в оттаявшей жухлой траве, ставил малюсенькую для его пальцев плитку и разжигал огонь, обламывая спички, Сашка вволю курил, с наслаждением втягивая в себя дым. «Максим», не самые хорошие сигареты, но достаточно едкие, чем и притягивают.
–Ты же обещался Лизе, что бросишь? – поддел его приятель.
–Ну тебя, – отмахнулся Михеев,– не спали только. Я ей говорю, что курю по сигарете в день, не больше. – При этом он уже успел уничтожить почти половину пачки.– С утра во рту ничего, сушняк просто жуть!
–Давай сюда курицу.– Соколовский перевалил гречку в контейнер с курицей и поставил все это на раскалившуюся плитку. Поднявшись, он тоже закурил. Заложенный нос не давал в полной мере насладиться прелестью дыма, в итоге ему пришлось чихать минуты две, протирая рукавом заслезившиеся красные глаза.
–Юра, бери больничный, хватит заражать отдел.
–Ага, очень смешно,– проворчал тот,– а работать за меня кто будет? Больничный-то не оплатят, сиди потом на мели. Пустяки, дня три и пройдет
–Ну да, я круглый год это слышу. Говорю же, приезжай к нам, вылези из своей берлоги,– заманивал Сашка,– Лиза обед приготовит, она любит, когда ты приходишь.
–Правда? – быстро спросил Соколовский, в очередной раз затягиваясь. Черные глаза следователя, обведенные красно-синими кругами от недосыпа резко метнулись в сторону что-то фиксировавшего в блокноте Лебедева. – Что он там пишет?
–Жалобу на нас с тобой, как всегда, – флегматично заметил Михеев,– что мы тут халявим, а его не накормили.
–Черт! – пока они болтали, пластиковый контейнер успел начать плавиться и сливаться в единое целое с курицей. Снять его с плитки сразу не удалось, следак только обжегся и недовольно зашипел.
–Дай сюда, холостяк-неумеха– не менее голодный Михеев, оттопырив карман кутки и зацепив контейнер. Куски курицы поделили почти поровну. В сухпае нет ложки, ее роль выполняет обломок галеты, которым и поддевается кусок мяса или гречка. Сухое безвкусное печенье служит и хлебом, это вообще чистая панацея.