расти и, можно сказать, досыта наплакался -- и про свою-то любовь забыл , даже очень стыдился, потому что разве я мог так чувствовать, как Анна Аеафовна: прямо сказать, березовое полено я был перед ней. Я за ней ухаживал тогда уж опять по-старому, как раньше, и все придумывал , чем бы ее развеселить. Ну, тут Ирбитская ярмарка подвернулась. Мы с Анной Асафовной туда и махнули -- может , на людях -то, думаю, она и разойдется помаленьку. И не такое горе великое изнашивают , а человек молодой скоро забывает . Хорошо-с ... Приезжаем в Ирбит . Ну, натурально, ярмарка; народ , как вода в самоваре, кипит . А только нужно вам сказал , что эта Ирбитская -- кажется, хуже ея ничего нет . Насмотрелся я-таки всего на своем веку -- всякой пакости видел и с Асафом Иванычем , и с бурлачьем , и в театре, а такого сладострастия не видал -с . Преужасный народ с езжается туда, т.-е. даже не народ , а дьявольё... Натурально, как Анна Асафовна об явилась на ярмарке, за ней и ударились: кто во что горазд , всякому хочется удивить. Она уж тогда сделалась точно в отсутствии ума и тоже всех удивляла: в руки никому не давалась, а только душу выматывала да зорила. Такой кутеж около нея стоял , точно Содом и Гомор , а Анне Асафовне даже весьма приятно было дурачить разных купчишек , потому что у них известное понятие: деньгами, мол , что хочешь, куплю. Другой протянет , бывало, к ней свою лапу, чтобы обнять или за ногу схватить, так она его прямо смажет по роже, а им , подлецам , это еще приятнее. А никто не. знал , кроме меня, как Анна Аеафовна по ночам -то плакала да убивалась, когда домой придет ... Еще хуже, чем в Загорье, пожалуй, и я жизни не рад стал : замучила и меня. Тогда уж меня ни на шаг от себя-то не отпускала, даже в свою спальню и спать клала: она на кровати почивает , а я на полу... Ярмарочное дело.-- очень даже опасно для женпщны. -- А все-таки эта проклятущая Ирбитская и доконала вконец Анну-то Асафовну,-- с тяжелым вздохом продолжал свой разсказ Шапкин , низко опуская голову:-- резонанс она там потеряла... да. То ли простыла где, или болезнь приключилась -- только прежняго резонанса как не бывало, а куда же Анна Асафовна после этакой жизни да без резонанса? Станет нет и оборвется... А тут еще беда: была она тяжела после Карачарова, хоть никому и не говорила, даже от меня таилась. Известно, все-таки девичье дело, как хотите, оно даже весьма совестно, а Тэночка-то настоящая барышня была, ей вдвое еще совестнее. Ну, я-то примечал уж за ней давненько, что будто она сильно круглиться начала, только молчал , потому дело наше совсем маленькое. Хорошо-с ... Как быть? И совестно-то, и денег -то нет , и резонансу лишилась, и тоже надо спокой иметь в таком положении... Ну, я тогда Анну Асафовну к себе в избушку и перетащил , а в Загорье-то всем разсказал , что она в Казань уехала. Долго не соглашалась Анна Асафовна ко мне переезжать, да уж делать было нечего, выбирать-то не из чего было... Так она у меня в избушке и Агнечку родила, да и сама скоро скончалась. Прислуги-то никакой не было, я сам за ней все ходил и даже решительно все делал . Акушерка была, а потом уж я орудовал ... Ну, Агнечка-то родилась, Анне Асафовне точно полегчало вдруг , спокойная да веселая вдруг сделалась, и я тоже с ней ожил . Со мной постоянно разговаривала. Про старое-то разспрашивала, как на Ирбитскую ездили, и точно все удивляется, самой себе удивляется, что такие поступки она могла поступать, а про Карачарова ни единаго слова... Потом стала говорит , что бросит театр и будет честным трудом жить. Хорошо она умела говорить, когда развеселится... Смеялась она уж очень хорошо: улыбнется да этак исподлобья и посмотрит . Роды у ней были самые легкие, потому состав вон какой был , ну, а тут акушерка велит девять ден лежать... очень это обидно было Анне Асафовне, да и меня все жалела, потому что я за ней хожу и за ребенком . Как -то отвернулся я в лавочку за чем -то, прихожу, а она у печки возится: я так и ахнул , а она только смеется. "Чего мне, говорит , сделается, Лука Агаѳоныч ? Замаяла я тебя..." Ну, как я ее ни уговаривал -- ничего не мог поделать с ней; походила она таким манером дня с два, а потомх и разнемоглась -- родильная горячка прикинулась. Так , моя голубушк, и кончилась... без памяти все время была. Когда Шапкин кончил свой разсказ , ночь была уже на исходе, и восточная сторона неба приняла серый цвет -- это занималась утренняя заря. В лесу начали слабо перекликаться первыя утренния птички, точно настраивали инструменты в каком -то громадном оркестре. -- Вплоть до зари проболтали,-- конфузливо заметил Шапкин , точно он испугался своей откровенности: -- право, по простоте больше болтаю!.. Уж вы не взыщите. -- Помилуйте, Лука Агаѳоныч , я с таким удовольствием слушал все время. -- Очень приятно-с , ежели угодил ... А не двинуть ли нам на охоту-с по заре-то? Самое теперь преотличное время... -- Да ведь мокро в лесу после дождя... -- Ах , да, я и забыл -с , что была гроза... да, совсем забыл . Вот ведь, право, под старость-то память совсем девичья сделалась: короткая. Хе-хе... Значит , соснем ? -- Я думаю, что это лучше будет . Мы улеглись. Теперь в балагане было тепло, да и солнце скоро встанет и обогреет , но это не помешало Шапкину наглухо запереть дверь, отчего весь балаган сейчас же наполнился дымом и угаром . Он даже порывался наглухо "закутать" трубу дерном , но я энергически протестовал и кое-как настоял на своем . Мы пролежали таким образом с полчаса, но сон не шел на ум . -- Вы не спите?-- окликнул меня Шапкин в темноте. -- Нет ... А что? -- Да так -с ... Хотелось мне одно спросить у вас : за какия-такия провинности Анна-то Асафовна мучилась... а? Как вы насчет этого полагаете?.. И смерть напрасную приняла, когда жить бы да жить надо... Я часто об этом думаю и так своим умом прихожу: за родительския прегрешения она под грозу попала... Не иначе, потоку и в Писании насчет этого совсем ясно сказано, что "на главы чад даже до седьмого колена". Извините, пожалуйста, а меня это вот седьмое колено ужасно смущает , потому неужели же и Агнечка должна пропасть?.. Я напрасно старался разуверить старика в неправильном толковании этого семиколеннаго возмездия, которое противно основному духу христианскаго учения. Шапкин только вздыхал и опять принимался за свое "даже до седьмого колена". -- Ведь совсем ясно сказано,-- уныло продолжал старик .-- Да я это сам чувствую иногда, когда смотрю ея Агнечку... Конечно, в ней есть знаки Анны Асафовны и большие знаки, а иногда мне покажется Бог знает что! Право... Вы подумайте только: раз смотрю на нее, как ока книжку читает , а глаза-то у ней карачаровские! Так вот во мне даже все нутро со страху перевернулось. "Господи, думаю, за что же Ты меня-то еще этакой напастью наказываешь?" И как я теперь ее буду любить, когда в ней одна-то половина Анны Асафовны, а другая -- карачаровская? И такое на меня сомнение нападет , такое сомнение, точно даже я совсем не люблю Агнечки!.. Ах , грех какой... Когда старик наконец заснул , я вышел потихоньку из балагана, потому что оставаться там дольше не было никаких сил . Зато в лесу теперь было чудно-хорошо. Все кругом блестело и лоснилось после вчерашняго дождя, как покрытое лаком . Прямо перед балаганом поднималась Чортова-Почта, на которой можно было разсмотреть каждый камешек , каждый кустик ; Талая походила на громадную шапку с зеленым бархатным верхом . Над балаганом недвижно высились вечно молчаливыя, печальныя лиственницы; лужайка, на которой стоял когда-то раскольничий скит , вся была затянута высокой травой, доходившей мне в некоторых местах до плеч . Тихо качались розовыя головки иван -чая; пахло земляникой и еловой смолой. На опушке леса заливались невидимые певцы; это пение точно висело в самом воздухе, струившемся под солнечным лучом , как вода. Хорошо так было кругом , так мирно и торжественно; не хотелось верить, что только вот несколько часов назад над этими самыми горами пронеслась гроза и вырвала с корнем не одно дерево вот в этом лесу, где теперь все так радуется и ликует ,-- ликует , когда тут же, рядом , лежат мертвые, для которых больше нет солнечнаго света. 1885 г.