— Ещё раз извини.
Стоило двери захлопнуться, и Алиса без чувств приземлилась на кровать. Всё равно на перевернувшийся ноутбук и помятые листы учебника. Единственное, что волновало в этот момент — лихорадочное сердцебиение и оглушительный звон в ушах.
Казалось, не только комната, но и весь мир покрылся инеем от холодного голоса, который буквально окунул в прорубь и закупорил единственный выход на поверхность.
Алиса прижала ладони к раскрасневшимся щекам и вздрогнула от того, насколько у неё ледяная кожа на руках. Щёки, напротив, горели огнём и могли расплавить любой предмет в радиусе ста метров.
«Зачем я спросила про других девушек?» — мысленно гневалась на себя Алиса и глухо застонала, закрывая лицо тетрадкой. И только тогда вспомнила, что Эдвард передал ей конспект.
Сумасшедшая ночь! Очередная сумасшедшая ночь с Принсем!
Откинулась спиной на подушку и закрыла глаза.
Он не жалел о случившемся.
Он извинился.
Резко подскочила на кровати и схватила ноутбук, желая удостовериться в фазе луны. Однако не успела открыть вкладку поисковика, как мобильный телефон разразился громкой мелодией входящего звонка.
Меньше всего девушка ожидала увидеть на экране фотографию матери. Первый час ночи, почему она не спала?
— Ма-ам? — с сомнением протянула Алиса, отвечая на звонок.
— Алиса, как дела? Смена уже закончилась?
Дрожащий голос Джоанны заставил девушку настороженно вытянуться:
— Я уже в общежитии. Что случилось?
Тишина на другом конце телефона не продлилась долго — прервалась рваным всхлипом, что окончательно разорвало в клочья остатки спокойствия девушки.
— У твоего отца случился инсульт.
Если бы не опора в виде кровати, Алиса непременно бы упала. С грохотом, до боли во всём теле, до страшных трещин в костях. И хоть продолжала сидеть на мягком матрасе, чувствовала себя именно так: свалившейся с высотки прямиком в груду камней.
— Он же не… Пожалуйста, скажи, что всё обошлось…
— Скорая приехала вовремя.
Алиса только сейчас осознала, что ждала ответа, затаив дыхание. Было страшно представить, как бы она смогла дышать, услышав самые страшные слова в жизни.
— Это же хорошо. Теперь же всё хорошо, да?
— Самое ужасное позади, Алиса. У него расстроена речь и обездвижена часть лица, но врачи обещают полное восстановление, — женщина громко прокашлялась, избавляясь от хрипоты в голосе, и уже твёрдо произнесла. — Твоему отцу повезло. Как же ему повезло, Алиса!
Девушка прикрыла глаза и прерывисто выдохнула, чувствуя, как тело болело в нескольких местах одновременно. Хотелось закрыть руками грудную клетку, которую, казалось, выпотрошили и помятые органы всунули обратно, хотелось обхватить ладонями низ живота и усмирить жжение. Хотелось приложить холодный компресс к голове и избавиться от колющей боли в висках.
Однако Алиса продолжала неподвижно сидеть и смотреть на пустующую кровать соседки.
— Это из-за алкоголя, — обречённо констатировала. — Ему не помогает лечение.
— Пытались избавиться от алкоголизма, а тут новая напасть! На мне долг висит за клинику, ещё сверху прибавилась оплата двухдневного пребывания в больнице и терапия. Врачи настаивают на терапии. Боюсь, Алиса, мне больше не дадут в кредит.
Девушка затравленно оглянулась по сторонам, как если бы кто-то мог помочь и подсказать. Никого. Пусто.
Пусто снаружи и бесконечно одиноко внутри.
— У меня зарплата на следующей недели. Я сразу же, как получу, перешлю деньги тебе. И-и-и…может, оформим кредит на меня? Это возможно?
Алиса была готова хоть сейчас подписать любые документы, бежать во все банки Кембриджа, лишь бы отец оставался в больнице и прошёл положенную терапию.
— Я уточню этот вопрос, — негромко проговорила Джоанна. — Как же я устала. Иной раз руки опускаются.
— Всё будет хорошо! — сжала пальцы в кулак, ощущая, как в глазах скапливалась влажность, и не позволила голосу дрогнуть. — Пожалуйста, мама, хоть ты береги себя.
Когда разговор подошёл к концу и в уши ударила тишина, Алиса расплакалась. Слёзы выкатились из глаз, точно вода прорвала платину, и разбивались о листы тетради.
Девушка писала. Быстро, неразборчиво, путаясь в буквах и не улавливая смысла предложений. Она переписывала конспект, лишь бы занять себя. Лишь бы избежать истерики.
Впервые Алиса не удивлялась почерку парня, потому что не вчитывалась в содержимое. Глотала слёзы и писала, пока пальцы не заныли от усталости, пока не онемели, и пока влажность не распространила чернила по всей странице.
Тогда девушка вырывала к чёрту лист и переписывала. И снова, и снова, стараясь не подпускать к себе истерику.