— Конечно, скучаю. И ревную, между прочим! Ты с Мариной проводишь больше времени, чем со мной, — отрывисто посмеялась девушка и, призадумавшись, уточнила. — Я же тебя ничем не обидела?
Рози испуганно подскочила на кровати:
— Нет-нет!
— Тогда я спокойна, — улыбнулась Алиса и приобняла подругу прежде, чем покинуть комнату.
Стоило оказаться в коридоре, как волна раздражения с новой силой напомнила о себе сокрушительным ударом по нервным окончаниям. Девушка, закрыв глаза на волнение и внутренние барьеры, препятствующие совершению очередного безумия, стремительным шагом направилась в мужское крыло.
Каждый шаг отдавался потоком новых, болезненных мыслей, который только усугублял взвинченное состояние девушки.
Почему Принс ушёл? Он пожалел о случившемся? Вспомнил о необходимости ненавидеть, а не ласкать целую ночь?
За хороводом мыслей даже забыла о нежелании переступать порог комнаты, где проживал Дилан. Главное — его не было в общежитии, и ничто не мешало впечатать кулак в дверь парней.
Одного удара оказалось мало, потому Алиса нещадно заколотила в дверь, пока она не поддалась под несокрушимым натиском.
Принс в удивлении уставился на разъярённую девушку, которая не дала и рта раскрыть, выпалив:
— Почему ты ушёл?
Сделал шаг в сторону, пропуская Алису в комнату, и с усмешкой закрыл за ней дверь.
— Почему ты ушёл?
Точно попугай повторила свой вопрос, но и на него не услышала ответа.
Губы тотчас накрыли её рот, и ловкий язык проскользнул внутрь. Кончик языка поигрался с коронкой зубов и защекотал нёба, побуждая девушку позабыть об отсутствии ответа и ответить на поцелуй.
Обхватила ладонями скулы Принса, царапая кожу о щетину, и теснее прижалась к мужскому телу.
Они вновь целовались. Новый день и новая порция поцелуев, которая давала надежду на последующее и последующее безумие. Нескончаемое безумие на двоих.
Эдвард отстранился, заглядывая в ясные глаза девушки, и нацепил на пальцы золотые кольца её кудрей. Такие мягкие, шелковистые и в тоже время непослушные, потому норовили выскользнуть из пальцев.
— Не хотел ставить в неловкое положение ни тебя, ни Роуз.
До Алисы не сразу дошёл смысл услышанного, виной тому близость парня и её губы, что очерчивали линию подбородка и пробирались вниз по шее.
— Наверное, в этом есть смысл. — прошептала и запустила пятерню в волнистые волосы Эдварда. — Она едва ли без чувств не упала при виде голой меня в кровати. Думаю, наш обнажённый дуэт она точно не пережила.
Губы замерли на нежной коже, и парень поднял нечитаемый взгляд на Алису:
— Роуз видела тебя обнажённой?
Девушка усмехнулась, немного сконфуженная странной реакцией:
— Мы живём в одной комнате на протяжении трёх лет: разное случалось.
Светло-зелёные глаза внимательно вглядывались в лицо девушки, отчего она непонимающе нахмурилась:
— Почему ты удивляешься? Уверена, в мужской раздевалке не все прикрываются полотенцем.
Наконец, Эдвард растянул губы в привычной усмешку и провёл девушку к своей части комнаты
— Это несправедливо, — заключил он, плюхнувшись на кровать, и притянул стройное тело ближе к себе. — Перед подружками разгуливаешь обнажённой, а ко мне заглядываешь упакованной в длиннющее платье.
Девушка соблазнительно улыбнулась:
— Что же тебе мешает распаковать меня?
Ох-х, Алиса готова была продать душу за улыбку, которую парень не пожалел во время вчерашнего концерта, во время совместной ночи и не пожалел сейчас, длинными пальцами ведя вверх по икрам девушки. Выше, достигая подола платья, и бессовестно забрались под тёплую ткань, чтобы опалить кожу бедра и ещё выше, пока ткань гардероба не собралась на талии.
Алиса рассмеялась и быстро села на колени парня, сцепляя ноги за его спиной.
Однако не успела дотянуться до губ, потому что внимание привлекла книга, покоящаяся на другом краю кровати. Эдвард явно читал до прихода девушки, и закладка, заложенная под конец произведения, взыграла любопытство.
— Ты читал?
— Да, я умею читать.
Алиса закатила глаза и, потянувшись к книге, взяла её в руки. Обложка soft-touch оказалась приятной на ощупь, а закладка в виде тёмно-розовой фенечки вызвало умиление.
— Цель человеческого существования — инертное состояние, в котором прекращается любая деятельность, — прочитала вслух и сомнением посмотрела сначала на название книги, а после на улыбающегося парня. — Очень воодушевляюще.
— Я слышу сарказм, — пропел Эдвард, а девушка продолжила цитировать «книгу мёртвых поэтов».