Адамс ощутил послушный комок энергии в груди, плеснул ими вниз и поднялся над морскими волнами. Выше, ещё выше. По мере его подъёма рос этот мир. Он весь был залит водой и лишь вдали, под увиденными им облаками проглядывались горные силуэты. Бенни рванулся к ним. Ветер студил тело, безжалостно обжигаемое солнечными лучами. Они шарили по его коже и кололи её, пока ещё не больно, но всё более интенсивно.
— Проклятье, я ведь сгорю!
Адамсу было досадно, что он оказался в другом мире в одних плавках, но это было не главное. Главным было то, что через пять минут его кожа превратится в обгорелый волдырь! Он вообразил вокруг себя шар энергии, но легче не стало. «Думай!», — говорил он себе, переворачиваясь то спиной, то грудью вверх. Это хоть как-то уменьшало его страдания. Он вдруг представил себе, как он, наверное, смешно выглядит со стороны: голый человек, крутящийся словно на вертеле… Идиот!!! Со стороны! Отражение! Зеркало! Адамс представил свой энергетический кокон блестящим шаром, стенки которого отражали водную гладь, небо, солнце… Зеркало, он зеркало! Стало легче. Кожа зудела и с благодарностью внимала встречному ветру. Всё, теперь можно сосредоточиться на полёте. Теперь, избавившись и остыв от жара светила, Бенни прикрыл себя ещё более плотным коконом и рванул, что есть мочи. Мир слился с движением, воздух вокруг него закипел белой струёй, далёкое пятно облаков стремительно приближалось. Странно оно выглядело. Адамс поднялся как выше. Да, отсюда хорошо было видно, что плотный облачный слой в форме почти идеального круга диаметром километров в пятьдесят недвижимо стоял в одном месте, а вокруг, насколько хватало глаз, простиралась водяная гладь. «Что ж, — решил Адамс, — проверим, есть ли там суша». Что-то ему подсказывало, что есть.
По мере приближения к облакам, белая клубящаяся масса росла и ширилась, вытесняя собой остальной мир. Вот Адамс уже рядом. Отсюда облака казались бесконечным покрывалом. Он оглянулся, позади висела другая бесконечность: морская гладь, ослепительно блестящая на солнце, только что-то в этой картине изменилось. Что? Бенни всмотрелся. Ну, конечно! Прежнее зеркало воды поплыло под маревом испарений. Оказывается, солнце безжалостно палило не только его кожу, но и всю планету. А что же тут было до его появления? Этот риторический вопрос не дождался ответа, Адамс начал спуск. Он летел вдоль плотной стены облаков и удивлялся их плотности и толщине слоя. На всякий случай он снизил скорость спуска, опасаясь, что незаметно воткнётся или в воду или в сушу. По мере снижения ласковые белые облака темнели, наливались серо-чёрной мощью, превращались в тучи, поэтому, когда они, наконец, закончились, Адамс нисколько не удивился, увидев под ними нисходящие потоки воды. Сквозь серую пелену дождя ничего нельзя было рассмотреть, поэтому проверить свои догадки насчёт суши, можно было только окунувшись в его водяные струи. Бенни вздохнул и как можно плотнее укутал себя в энергетический кокон. Если его зеркало отражало лучи солнца, то почему не сможет отражать воду? Получилось, он оставался сухим, но удовольствия такой полёт не вызывал. Снизу угрюмо-свинцовая поверхность, сверху почти живые чёрные клубы, а по сторонам струи воды. Сразу стало грустно.
Суша показалась внезапно: из морских глубин в тучи упиралась отвесная скалистая гора, на ней не было ничего, кроме камней. Адамс с необъяснимой надеждой в груди, начал медленный облёт. Склон горы постепенно становился более пологим, кое-где среди камней показались растения с широкими мясистыми листьями. Их становилось всё больше. Внезапно среди них обнаружилась тропинка, вон явно просматривается её ниточка. Бенни осторожно снизился, но тропинка, словно издеваясь над ним, стала исчезать. Он взлетел повыше, вот же она, на месте, снизился, вновь её нет. Ладно, сделаем по-другому. Адамс, соблюдая определённое расстояние до тропинки, принялся подниматься выше. Вот уже заросли растений кончились, а тропинка всё ещё вела вверх. Почти под самыми тучами она нырнула в тёмный провал между двумя высокими глыбами, перекрытый навесом из плетёных листьев. Бенни спустился к ним. Камни были в два его роста, навес между ними плотный, вода даже не капала, зато проход между ними узковат. Он шагнул внутрь.