Составив наконец полную картину положения дел на западном направлении, комиссия убыла в Москву.
В это время в районе улицы 9-я линия завершался розыск пропавших без вести солдат. Под огнем боевиков софринцам удалось найти и вывезти с поля боя 10 военнослужащих. Живых среди них не было. Неизвестной оставалась судьба еще восьмерых человек. Почти все они входили в состав 9-й роты старшего лейтенанта Романова. Их поисками активно занимались подразделения 3-го батальона 21-й бригады.
Надежды на то, что кого-то еще удастся найти живым, оставалось все меньше. Но на войне как на войне! Даже в этой безнадежной ситуации случилось настоящее чудо.
В ночь на 31 декабря объявился живой боец. Пулеметчик 1 — го батальона рядовой Дмитрий Мазненков выбрался к своим. Он был тяжело ранен, потерял много крови, но он был живой!
Когда 29 декабря начался бой, он бросился к подбитому танку, упал рядом с гусеницей и стал стрелять по дому, откуда вели огонь боевики. Плотность огня была такой, что высунуться из-за брони было нельзя. Дмитрий обнаружил, что патронов у него почти не осталось. Одна из противотанковых гранат, которую боевики выпустили по танку, взорвалась в воздухе. Все, кто укрывался за Т-62, получили ранения, а Мазненкову посекло осколками спину. От занявших круговую оборону софринцев до боевиков оставалось не более 30 метров. Но солдаты отбили атаку. В нескольких метрах от застывших танков оказалась большая воронка. Все, кто мог хотя бы ползком передвигаться, укрылись в ней. В тот же день, 29 декабря, они видели, как БМП-1 прорывался к танкам и увозил раненых. Один из солдат, превозмогая боль, пополз к машине. Его тут же сразил снайпер. Потом на глазах у Мазненкова погиб Александр Медведев из Московской области, который тоже пытался подползти к БМП. Но боевики так плотно накрыли огнем все пространство вокруг бронемашин, что нельзя было двигаться. В этом бою, отбивая атаку, рядовой Мазненков был вторично тяжело ранен в ногу. На исходе того страшного дня он лежал в воронке, наблюдая в наступивших сумерках за уходящей БМП. Дмитрий понимал, что остался один и без патронов, стрелять нечем. Ждать было нечего, нужно было выбираться из воронки и ползти к танкам. И он полз. Между первой и второй машиной живых не было. И тогда Мазненков пополз в сторону своих. Потерявший много крови, впадавший время от времени в беспамятство, он передвигался, вжимаясь в склизкую грязь, сантиметр за сантиметром. Шансов выжить у него практически не было. Но он боролся. Дмитрий не помнил детали. Он просто полз. На вторые сутки, 30 декабря, его еще раз ранило. Осколком вырвало кусок плоти в нижней части спины, другой осколок перебил нерв, глаз перестал видеть. Он полз по стылой земле, но не чувствовал холода.
Ночью он отклонился от первоначального своего направления и полз наискось к переднему краю 2-го батальона.
30 декабря комбригу доложили, что в полосе 2-го батальона ближе к переднему краю слышны крики о помощи. Кричали на русском языке. Освещение местности ничего не дало, это было и опасно для того, кто звал на помощь. Была немедленно подготовлена спасательная команда, которая отслеживала каждый шорох или крик. Но больше никаких криков не было.
В 5 часов утра 31 декабря наблюдатель опять услышал крик.
С трудом вспоминая те мгновения, Мазненков позже, уже в госпитале, рассказывал, что, когда открыл глаза, увидел контуры частных домов. Ползти он уже не мог! Он крикнул своим, почти не надеясь, что его услышат. Его услышали. Но не только свои. Боевики открыли шквальный огонь, преграждая солдату последний путь к жизни. Это был удивительный бой. Несколько сотен человек с двух сторон сражались за жизнь одного. Ему кричали: “Ползи! Ползи!”. Стали бросать дымовые шашки, чтобы укрыть от снайперов. Потом попробовали бросать веревку, она недолетела. Догадались привязать к ней палку. Дима смог дотянуться до нее, сжать из последних сил.