Добрались до Стерлитамака на четвертый день, измучившись изрядно.
На деревянном мосту через реку Ашкадар, заметенную вровень с берегами снегом, Загита остановил военный:
— Вы будете товарищ Хакимов?
Загит привычно опустил руку в карман полушубка, сжал пистолет.
— Да.
— Я из ЧК, товарищ Хакимов, мы сторожим вас второй день, даже беспокоиться стали — бураны, метели играют!.. Мне поручено проводить вас на квартиру, удобную, — он усмехнулся, — и вполне безопасную. А вечером я зайду за вами.
За день Загит и отоспался, и отлежался на нарах, и плотно пообедал жирной похлебкой с кониной, какой нечасто баловала его дома Назифа… Как-то она управляется там с ребенком? Раньше Загит то жалел жену, то наслаждался ее нежностью, то снисходительно посмеивался про себя над ее наивностью, но теперь, после тюрьмы, даже не после рождения сына, а именно после тюремного заключения, он полюбил Назифу страстно и самоотверженно, она стала неотделимой частицей его души, всего существования его. И Загит тосковал о ней, просил заочно у нее прощения за черствость, за угрюмость, вынужденную, но едва ли заслуживающую оправдания…
Вечером в здании ЧК Загит встретился с Артемом, Самойловым, работниками обкома партии, с чекистами и невольно подумал, что здесь, видимо, для коммунистов единственное надежное место во всем Стерлитамаке.
Артем заботливо расспросил Загита о здоровье, о семье, душевно поздравил с рождением сына.
— А каково положение в кантоне?
— Хуже некуда! — запальчиво воскликнул Загит. — И не понимаю, как вы согласились на замену меня ставленником Валидова! Оставили Трофимова одного… Я арестовал Сафуана и Нигматуллу, за дело арестовал, вот все документы, — он показал толстую папку, — успел унести из ЧК, а мне Башревком велит их освободить, и вы опять отмолчались!
Артем не обиделся.
— В политике, товарищ Хакимов, приходится лавировать. Противно часто, а вот приходится!.. В половодье по реке идет мощный ледоход, и капитану встречного парохода приходится лавировать, объезжать льдины, колоть их, иногда и тормозить, давать задний ход. Вы же понимаете, товарищ Хакимов, что иначе капитан не доведет пароход с экипажем, с пассажирами до намеченной пристани. Вот так и мы… маневрируем здесь! Но теперь дело быстро идет к развязке, однако мы считаем, что начинать надо со столицы.
Самойлов с этим не согласился:
— По-моему, все надо сделать наоборот: сперва очистить кантоны от такой нечисти, как Сафуан Курбанов и Нигматулла, там, там, — он ткнул пальцем в занавешенное окно, — подрубить корни националистов, а затем уже приниматься за Башревком. Дни Валидова и его окружения сочтены! Башкирский народ понял, кто его друзья, а кто враги.
— А нельзя ли одновременно и там, и тут? — Загит тоже показал на окно, а потом на дверь, ведущую на улицу.
— Сил у нас все еще мало, — сказал кто-то из чекистов.
— Валидов уже послал телеграмму в Москву о событиях в Кэжэне, обвиняет вас в истреблении честных революционеров, — добавил Артем. — Придется писать объяснение. Материалы о Сафуане и Нигматулле вы, товарищ Хакимов, оставьте здесь, в ЧК, они нам пригодятся скоро… И напишите-ка подробный отчет о положении в кантоне. Еще одна просьба: с недельку посидите дома, на квартире, не выходите без надобности на улицу.
Загит вскипел:
— Я приехал в Стерле не для того, чтобы сидеть сложа руки!
— Придется подчиниться!
— А что случится через неделю?
— Я пророчествами не занимаюсь! — Артем добродушно рассмеялся.
Домой Загит вернулся в сопровождении двух чекистов. Ему было приятно, что представители ЦК партии так глубоко, так осмотрительно изучают соотношения противоборствующих сил в Башкирии и не торопятся с решениями, и в то же время он недоумевал, с чего это надо церемониться с валидовцами… Ясно, что тот, кто пойдет за националистами, погибнет, а кто повернет к коммунистам, спасет и себя, и народ! Валидов уже установил связи с националистами Средней Азии, Киргизии, Казани, Закавказья, он хочет оторвать Башкортостан от России. Чего же, спрашивается, ждать? Не остановим мы Валидова — и он столкнет башкирский народ в пропасть… Неужели башкирские воины, рабочие, крестьяне-бедняки проливали кровь за то, чтоб в феодальной Башкирии золотые прииски, поля, леса, стада принадлежали Нигматулле? Под власть хана Заки башкиры все равно не пойдут…