Занавес взвился вверх, и спектакль начался. Хотя по большей части язык пьесы был Цитре малопонятен, хитросплетения и властные интриги загипнотизировали ее — но недостаточно, чтобы утратить бдительность. Любое движение за кулисами, любой звук отдавались в ее теле сейсмической встряской. Если бы здесь появились убийцы, она узнала бы об их присутствии задолго до их приближения.
— Надо скрывать операцию от Грозового Облака как можно дольше, — сказала Пурити. — Пусть узнает, когда все уже будет кончено.
Впрочем, Пурити скрывала подробности не только от Грозового Облака, но и от самого Грейсона.
— Ты знаешь свою задачу, и больше тебе ничего знать не надо, — говорила она, настаивая, что чем меньшее количество заговорщиков представляет себе общую картину, тем меньше риск провала.
Роль Грейсона была до того проста, что это граничило с оскорблением. Он должен был в точно выверенный момент устроить диверсию на улице, ведущей к театру. Отвлечь внимание трех камер Грозового Облака, тем самым создав слепую зону. Пока камеры будут следить за Грейсоном, Пурити с несколькими другими членами шайки проникнут в театр через артистический вход. Остальное было для Грейсона тайной за семью печатями.
Если бы он мог видеть полную картину, если бы он знал, что Пурити и ее команда собираются учинить в театре, у него было бы больше возможностей как для того, чтобы предотвратить преступление, так и для того, чтобы защитить подругу в случае провала. Но не зная общего плана, он мог лишь ждать, что из всего этого выйдет да по возможности уменьшить потери.
— Психуешь, Рубец? — заметила Пурити, когда они вечером выходили из квартиры. Все ее «вооружение» состояло из не подключенного к сети телефона и кухонного ножа в кармане тяжелого пальто. Нож, по-видимому, предназначался не для серпов, а для любого, кто встрянет на пути.
— А ты не психуешь? — парировал он.
Она покачала головой и улыбнулась.
— Я тащусь! Мурашки по всему телу. Обожаю это ощущение!
— Это всего лишь твои наниты пытаются взять под контроль адреналин.
— Ха, пусть только попробуют!
Пурити всячески уверяла Грейсона, что его задача ему по силам, что она верит в него. И все же это было не совсем так, поскольку существовал план Б.
— Помни, — предупредила она, — Грызл будет следить за всей операцией с крыши. Твоя диверсия должна быть значительной и захватить столько народу, чтобы все три камеры отвлеклись на нее. Если не получится, Грызл тебе поможет.
Грызл чуть ли не полвека потратил на то, чтобы в совершенстве овладеть пращой. Поначалу Грейсон решил, что вышибала попросту раскокает камеры, если те не повернутся к Грейсону, но затем сообразил, что это встревожило бы Грозовое Облако — оно поняло бы: тут что-то не так. План Б заключался не в том, чтобы стрелять по камерам. Грызл выведет из строя Грейсона.
— Если ты не справишься сам, Грызл запульнет тебе в башку хорошим булыжником, — объяснила Пурити скорее с удовольствием, чем с сожалением. — Будет столько кровищи, столько шума, что тогда уж точно все три камеры уставятся на тебя!
Последнее, чего бы Грейсону хотелось, — это в решающий момент выпасть из уравнения, а через несколько дней проснуться в медицинском центре и узнать, что с серпами Кюри и Анастасией покончено.
Они с Пурити расстались за несколько кварталов до театра, и Грейсон отправился на то место, где собирался устроить представление для наблюдательных камер. Он не торопился. Нельзя же, в самом деле, прийти раньше, а потом околачиваться там в ожидании. Это вызвало бы подозрения. Поэтому он сначала погулял по окрестностям, размышляя, что же, черт возьми, предпринять. Прохожие либо игнорировали его, либо обходили стороной. С тех пор, как он натянул на себя маску негодного, Грейсон к такому обращению привык, но сегодня он остро ощущал на себе все взгляды и ничего не мог с этим поделать. Причем на него смотрели не только человеческие, но и электронные глаза. В домах и офисах камеры Грозового Облака прятались в незаметных местах, но на улицах Облако даже не пыталось как-то замаскировать их. Они двигались, они поворачивались. Смотрели в одну сторону, другую, третью. Фокусировались, меняли масштаб изображения. Некоторые таращились в небо, словно в раздумье. Интересно, каково это — не только получать огромный массив данных, но и обрабатывать его практически мгновенно? Охватывать мир с такой перспективы, которую ни один человек не в силах даже вообразить?