Ей не надо было повторять дважды. Мертвой хваткой вцепившись в Марка, она взялась за свободную ручку портуса и вопросительно посмотрела на Лайлу.
– Все нормально, я отправлюсь к родителям, – махнула та рукой. – Удачи вам!
– Я с тобой свяжусь, как только смогу. И, Лайла, – Ариана слабо улыбнулась, – спасибо!
«Тебе тоже спасибо, – подумала она, обращаясь к невидимому собеседнику, – я не знаю, кто ты или что ты, но спасибо. Спасибо, что вернул его мне».
* * *
Ариана проснулась от осторожного прикосновения к ее руке. Открыв глаза, она столкнулась взглядом с сильно осунувшимся за время лечения Марком.
– Привет, – радостно улыбнулась она ему, расправляя затекшую от неудобного сидения на жестком стуле спину.
– Привет, – хрипло сказал он и недоумевающе осмотрел комнату.
– Мы в доме доктора Джеймсона, где-то на северо-западе, – пояснила Ариана и подала ему стакан, наполненный водой. – Возьми, доктор сказал, что тебе надо много пить.
Марк приподнялся на кровати и, взяв стакан, сделал несколько глотков.
– Как долго я был без сознания?
– Целую вечность, – ответила Ариана. – Если точнее, неделю.
Эта неделя и правда показалась ей вечностью. Все это время она места себе не находила, не оставляя Марка ни на минуту и вечно путаясь под ногами доктора Джеймсона. Он действительно оказался отменным специалистом, но, несмотря на это, не мог гарантировать того, что его пациент поправится.
– Мисс Риверс, то, что доктор Лэнди все еще жив, уже само по себе большое чудо, – сказал он как-то Ариане. – Полученные им травмы были очевидно несовместимы с жизнью, и, честно говоря, я не имею ни малейшего понятия, каким образом ему удалось выжить.
Конечно, Ариана не стала ему говорить о выдуманном ею заклинании и мольбах, посланных в никуда: именитый доктор наверняка поднял бы ее на смех. Она и сама не знала, помогли ли ее действия Марку или он сумел выкарабкаться сам. Да это и не имело никакого значения. Главное, что он был жив. Что он не бросил ее.
– Только не говори мне, что ты целую неделю просидела у моей кровати, – проворчал Марк, с подозрением наблюдая за ней.
Заметил, должно быть, как плохо она выглядит. Еще бы, целую неделю обходиться почти без сна! Хорошо еще, что сердобольной миссис Джеймсон удавалось уговорить ее поесть. Но Марку все это знать было необязательно.
– Хорошо, не скажу, – легко согласилась она. – Как ты себя чувствуешь?
Марк прислушался к своим ощущениям.
– Как будто упал с небоскреба, а потом меня переехал поезд, – признался он наконец. – Что произошло? Последнее, что я помню, это как защитное поле раскалывается вдребезги и вся моя лаборатория обрушивается на меня.
– Ты, наверное, в последнюю секунду подумал о том, как это иронично – быть убитым собственным детищем?
– Нет, в последнюю секунду я подумал о том, какой я идиот, – нахмурился он. – Вместо того, чтобы перед концом света успеть насладиться твоим обществом, я, как старый брюзга, затеял разговор о том, что мы недостаточно хорошо знаем друг друга и не можем быть уверены в своих чувствах. Ты и представить себе не можешь, как я винил себя за это, пока стоял там, удерживая потолок. Никогда бы себе не простил, если бы это оказалось последним, что ты от меня услышала.
– Ну в какой-то степени ты был прав, наверное, – миролюбиво пожала плечами Ариана.
Конечно же, она так не думала, но готова была сейчас согласиться с ним в чем угодно: так велика была ее радость, что Марк очнулся.
– Нет, – твердо возразил он. – Я не был прав. Я был напуган происходящим, не верил, что мы сможем выжить. Думал, мне будет легче смириться с потерей тебя, если смогу убедить себя в том, что наши чувства не настоящие.
– Знаешь, о чем думала я, когда здание обрушилось? – тихо сказала Ариана. – О том, что растерялась и не успела сказать тебе напоследок, что люблю тебя. Но теперь это все неважно, – она тепло ему улыбнулась. – Мы оба живы – и это главное. Теперь у нас будет впереди целая жизнь, чтобы говорить друг другу то, что мы хотим, и проверять, настоящие наши чувства или нет.