А еще у него была поразительная магия. Каждый раз ощущая ее пряный, освежающий, как прохлада горного ручья, привкус, Ариана вся покрывалась мурашками. Она была игривой и задиристой, похожей на шипучую конфету, взрывающуюся на языке. Куда там Ариане, с ее строгой и скучной, как телефонный справочник, магией. А уж что Лэнди этой магией вытворял…
– Представляешь, я целый час потратила на то, чтобы создать симулятор эритроцита, а он пришел, небрежно махнул рукой – и огромная клетка готова! – возбужденно рассказывала Ариана Лайле.
Был прекрасный воскресный день, и они вдвоем лежали на пляже, тая в лучах нежного августовского солнца.
– Одним взмахом, Лайла! Как это вообще возможно?!
– Слушай, а тебе не кажется, что ты влюбилась? – лениво отозвалась Лайла.
– Что? – Ариана засмеялась. – Конечно, нет!
– Ты постоянно только о нем и говоришь.
– Да, но…
– Ты из кожи вон лезешь, чтобы он оценил тебя по достоинству.
– Это не…
– Ты восхищаешься любыми его действиями.
– Потому что он…
– Ты влюбилась.
– Да нет же! – воскликнула Ариана и даже села, возмущенная этим абсурдным предположением. – Я его фанатка, это правда. Он самый умный и самый талантливый ученый из всех, кого я когда-либо знала. Я чувствую к нему уважение, восхищение, преклоняюсь перед его талантом, но это не любовь. Потому что любовь – это…
«Боль и страдание», – пронеслось у нее в голове.
– Это совсем другое, – вслух сказала она.
– А куда же делся его невыносимый характер? – хмыкнула Лайла. – Не ты ли заявляла, что он мерзкий, мелочный, напыщенный хам?
– Ну… – неопределенно протянула Ариана. – Я немного заблуждалась на его счет.
– То есть вы больше не ругаетесь?
– Ругаемся, – недовольно призналась она, – но это так, по привычке. Он не пытается на самом деле задеть меня.
– Ага. Или просто сейчас ты, опьяненная влюбленностью, в упор не видишь его недостатков.
Ариана устало покачала головой.
– Ты ничего не понимаешь.
– Окей, я ничего не понимаю, – легко согласилась Лайла. – Но знаешь, я вот тоже в восторге от мистера Голда, от его мудрости, знаний и управленческих навыков, но почему-то не набрасываюсь на тебя с фанатичным блеском в глазах, убеждая, что мой шеф – это настоящее божество во плоти.
– Я так не делаю, – пробурчала Ариана.
Ей стало стыдно, потому что в словах Лайлы была доля правды.
– Лучше расскажи, как дела у вас с Биллом? – миролюбиво предложила Лайла, переворачиваясь на живот.
Настроение резко упало. Про Билла разговаривать совсем не хотелось.
– Все нормально у нас, – соврала она. – Мы почти целыми днями не видим друг друга, ты же знаешь, я с утра до вечера в лаборатории, да и по выходным частенько работаю.
– Твой Лэнди просто использует тебя, – вынесла вердикт Лайла, – знает же, что из-за ученического договора не сможешь отказать, вот и заставляет в выходные пахать.
– Угу.
На самом деле это она настаивала на сверхурочной работе. Даже сейчас она нежилась на пляже, а не была в лаборатории только потому, что Лэнди заставил ее взять выходной, чтобы она «переступила через свое занудство и, как нормальный человек, насладилась последними летними деньками». Ему ведь невдомек, что она так рвется на работу только для того, чтобы сбежать из дома и лишний раз не встречаться с Биллом.
Их отношения стали невыносимыми. Билл стремился контролировать ее во всем, пытаясь отнять ее у магического мира. Выбросил все магические устройства и даже просто милые зачарованные вещицы, которые смог найти, заставил избавиться от всех книг и журналов, связанных с магией. Требовал сменить работу, но все-таки отстал, когда понял, что из-за ученического договора это было невозможно. Даже сегодня ей пришлось соврать ему, что она собирается поехать к родителям: встречи с Лайлой по-прежнему были для нее табу. Билл отчаянно пытался сделать из нее немага. А Ариана страдала, разрываясь между любовью к нему и естественным желанием отстоять свою свободу и право быть собой.