Это было превышением самообороны, никто этого не отрицал, и Эмили должны были справедливо осудить за преступление, посадив ее в тюрьму, – продолжил Хилдрис. – Но немаги подняли волну протеста и требовали у нашего правительства высшей меры наказания. Чтобы успокоить общество и защитить только что введенный Закон об интеграции, наше правительство решило пойти у них на поводу. Все то время, пока шло следствие, бедный Марк бегал по всем инстанциям, по максимуму использовал свое на тот момент еще небольшое влияние в магическом мире, чтобы добиться смягчения наказания, выступал в нашей прессе, умоляя магов взбунтоваться и отстоять Эмили, но все было напрасным. Эмили была казнена.
Для Марка это стало ударом. Я помню, как после ее казни мы, все его близкие друзья, сидели в баре, пытаясь поддержать и успокоить его. Он был в отчаянии, я никогда не видел такого горя. Марк напился так, что чуть на ногах стоял, постоянно вспоминал Эмили, говорил, как они были счастливы и собирались пожениться. А под утро он вдруг рассвирепел и начал бросаться на нас, обвиняя в том, что мы, все мы, позволили этому случиться. Он тогда страшно переругался со всеми своими друзьями. Охране бара даже пришлось вывести его на улицу. И вот тогда – я очень хорошо помню этот момент – на пороге он вдруг обернулся к нам и очень серьезно сказал: «Когда-нибудь вы все заплатите за то, что позволили сделать с Эмили». С тех пор мы перестали общаться, и я, признаться, позабыл о его словах. Но недавно я вспомнил о том инциденте и вдруг подумал, какой это хороший шанс для Марка отомстить всем магам – отнять у них магию.
История Ариану впечатлила. Она представляла, в каком, должно быть, отчаянии был тогда Лэнди. Если бы она была на его месте, то, наверное, сошла бы с ума от горя. Да и власти хороши: как можно было лишить жизни молодую женщину, которая просто защищалась, спасая себя? Теперь понятно, почему тема личных отношений была для Лэнди табу и почему он до сих пор был одинок: все еще не мог забыть свою Эмили. Ариана чувствовала, как сердце ее разрывается от сочувствия к нему.
– Мисс Риверс, вы умный человек и понимаете, что нельзя позволить Марку уничтожить магию из чувства мести, пусть даже и обида его вполне обоснована, – проникновенно сказал Хилдрис, взяв ее за руку. – Вы можете не доверять мне, можете не верить моим словам, мне это не важно. Только, прошу вас, уговорите Марка протестировать вашу защиту каким-нибудь другим образом, саботируйте эксперименты, делайте, что хотите, – главное, не дайте Марку создать этот вирус.
– Поздно, – прошептала Ариана. – Мы уже создали его.
Хилдрис схватился за голову.
– Когда? Когда это случилось?
– Сегодня. Мы даже не успели еще провести его испытание.
Его глаза загорелись безумным огнем.
– Мисс Риверс, тогда, может быть, не все еще потеряно! Вероятно, Марк не стал бы отдавать заказчику образец, не прошедший испытания? – Ариана неуверенно кивнула. – Значит, у нас еще есть время! Катастрофу еще можно предотвратить, и только вы можете сделать это, мисс Риверс. Судьба всего магического мира в ваших руках!
– Но что я могу сделать?
– Вы можете уничтожить вирус – прямо сейчас, пока Марк не догадывается о том, что вы знаете правду. Вирус наверняка остался в вашей лаборатории, так что вы можете проникнуть туда и навсегда избавиться от него и от всех ваших рабочих тетрадей.
– Для восстановления генома вируса понадобятся недели, – подхватила его мысль Ариана, – а за это время я успею убедить Марка отказаться от этого заказа.
– Именно! – Хилдрис возбужденно вскочил. – Не будем терять времени, мисс Риверс.
Уже через несколько минут они стояли перед лабораторией Лэнди.
– Охрана здания не пропустит вас внутрь, поэтому я схожу одна, – быстро сказала Ариана. – Если вирус все еще в нашей лаборатории, я уничтожу его.