Любовно погладив авто по капоту, Ролан закинул сумку на заднее сиденье, не заботясь о сохранности ее содержимого и уселся за руль. Местная ребятня и подростки уважали соседа, а потому не трогали красавца фолькса, мало чем напоминавшую заводскую модель.
Вдавив педаль газа в пол, Ролан тронулся в путь. Времени хватало, но по старой привычке он всегда приезжал на работу загодя. До местной больницы, в которой мужчина работал ассистентом врача-реаниматолога вот уже второй год, было полчаса езды. Заспанные гаишники только приветливо махали своими жезлами. Ролан слыл водителем спокойным и соблюдающим все правила поведения на дороге.
Правда скорость Ролан обожал, но предпочитал лихачить только на специальной трассе, построенной полтора года назад за городом, для столичных шишек, выгуливающих своих четырехколесных монстров. В ежемесячных гонках юноша не участвовал, но с удовольствием гонял по вечерам после трудового дня или ночью под светом прожекторов.
Въезжая на стоянку, расположенную на заднем дворе больницы, и предназначенную лишь для персонала, Ролан поприветствовал охранника. Уже на стоянке, он забрал сумку и тщательно запер все дверцы машины, поставив ее на сигнализацию. Все ходячие больные обожали тереться вокруг его красавца, гадая о технических новинках, спрятанных внутри фолькса. Сейчас, правда, было тихо. Больничный комплекс располагался в парково-лесном массиве, чуть в стороне от основных городских магистралей. Конечно, без машины, на городском транспорте добираться сюда далеко не сахар, но выздоравливающим нужен свежий воздух, без загазованности и шум\а.
Пятиэтажный корпус с тремя двухэтажными пристройками еще спал, пересменка начнется не раньше восьми, а первые процедуры только с шести. А пока на улице тусовались лишь дворники, занимающиеся уборкой и вывозом мусора. Как всегда, Ролан прошмыгнул в здание с черного хода, что и быстрее и спокойнее для нервов. Как раз поблизости курил дворник Яковлевич, приветливо откликнувшийся на пожелание доброго здоровья. Поднявшись на первый этаж по небольшой лесенке, черный ход начинался с подвального этажа, к лифтам, мужчина едва заметно улыбнулся, вспомнив о том, что его ожидает приятный день в обществе лучших медсестричек во всей реанимации.
Люсю Лущик, улыбчивую 28-летнюю блондинку, иначе как лучиком никто и не называл, за ее постоянную приветливость и яркую искристую улыбку. А Катюшу Климову, толстушку и кудесницу-кулинара на дому, обожали за ее невероятную стряпню и ненавязчивое кокетство. Такие дни выпадали нечасто, когда не надо напрягаться, ожидая зубоскальства и ревнивых взглядов в спину. Медсестринский персонал реанимационного отделения, состоящий из женщин и девушек от 25 до 42 лет, отличался крайней стервозностью.
В их реанимационном отделении Ролан Гаусов считался одним из завидных холостяков. С высшим медицинским образованием, ординатурой и ассистентской у самого профессора Петрова, вот-вот выходящий на самостоятельные хлеба, чем не завидная партия. Все свободные и не очень медсестрички их больницы, а особенно, реанимации, участвовали в судьбе столь перспективного врача, кто с желанием подправить статус, кто и возможностью поспособствовать в его окольцовывании. Пока Ролану удавалось отбивать нападки на его руку и сердце. Люся и Катюша единственные из всего женского коллектива, относились к Гаусову как другу и товарищу, чем несказанно радовали молодого мужчину.
Оказавшись на своем этаже, достал бейдж-пропуск, и подойдя к всегда наглухо закрытой двери в свое отделение, вставил карту в специальную щель-опознаватель. Кнопкой-вызовом дежурной санитарки он не пользовался, только при крайней нужде. Зачем, особенно после установки карт-системы.
В отделении, куда он так стремился, было тихо.