- Ашша! – Еще раз позвал хозяйку покоев мальчик, спокойно входя в святая святых женщины, в ее спальный будуар. – А…
Увидев полностью обнаженную красавицу, восседающую верхом на мужчине, полускрытому меховыми подушками и покрывалами, юный калиф некоторое мгновение оторопело взирал на представшую перед ним сцену. Ашша, сидящая на жеребце лицом ко входу и увидевшая мальчика сразу, едва тот вошел, по инерции еще продолжавшая подпрыгивать, тоже открыла рот, но так ничего и не произнесла. На ее безупречно красивом личике выражение заоблачного блаженства постепенно сменилось на удивление, потом на узнавание, а под конец на священный ужас.
В себя мальчик пришел достаточно быстро, сказался гибкий детский разум. Отступив назад, он, не теряя достоинства, неторопливо отступил из спальни, боясь только одного, как бы не подкосились ноги в последний момент. Уходить далеко не стал, так как требовалось прийти в себя после увиденного.
Опустившись в приемной на низкий диван, калиф сжал кулаки, пытаясь осмыслить увиденное. Его Ашша, женщина, которую он боготворил, считая лучшей женой отцу, все еще выбиравшему мать для подрастающих сыновей. Ашша, которую он готов был умолять принять отца в качестве супруга. И с кем? С каким-то стражником из внешнего дворцового периметра? Не смотря на крайнюю ошеломленность увиденным, юный калиф успел заметить легкие доспехи, валяющиеся неподалеку от высокой кровати, вперемешку с одеждами.
Мальчика еще раз передернуло, когда его мысли вернулись к недавним событиям. Однако, встать и уйти он уже не успел. Из спальни выскочила, на ходу запахивая шелковый длинный халат андалийка. Увидев калифа, она тут же бросилась ему в ноги.
- Господин, пощади! – Тонкие руки робко коснулись ног мальчика, обтянутых широкими восточными цвета персика, шароварами. Ее высокий лоб при этом коснулся одной остроконечной туфли мальчика. – Пощади, ради твоего отца!
- Отца?! – Калифа передернуло от отвращения. – Даже имени его не произноси своим грязным ртом. Ты осквернила само название женщина. Чем тебе не хорош калиф, что ты променяла его на…
Мальчик сплюнул, не став продолжать. Андалийка на мгновение подняла голову, встречаясь с горящим взором хозяйского сына, потом тихо и покорно прошептала, вся, скукожившись, под гневным взглядом, требующим только правды:
- Мне еще 22 года, а калиф перешагнул за 50-летний рубеж. – Прошептала девушка, покорно склоняя голову и осторожно сжав в пальцах ткань шаровар.
- Хм, - юный калиф презрительно скривился, глядя на черный затылок красотки, - и чем мой отец уступает твоему теперешнему любовнику? На старика, он, кажется, не похож, внешне тоже смотрится не хуже. К твоему сведению, отец уже перешагнул 75-летний рубеж, выражаясь твоим языком.
- Ты не понимаешь, - девушка обреченно покачала головой, но не стала поднимать на калифа глаз. – не смотря на свое величие, он тоже человек и не бессмертен. Когда-нибудь он состарится.
- Да?! – Юный калиф все еще не понимал природы этой измены. Десятилетний мальчик, он впустил с свое сердце эту женщину, признавая за ней право стать ему любящей сестрой, если не матерью. – Но сейчас же этого не произошло! Он калиф!
- Мальчик мой…
- Не смей, - юный калиф гневно топнул ногой, наконец отпихивая от себя андалийку, - я тебе не мальчик, изменница.
- Прости, господин, - Ашша покорно отстранилась, по-прежнему стоя на коленях, - я хочу тебя уберечь, спасти от неминуемой участи.
- От какой такой участи?! – Юный принц удивленно нахмурился, уловив в словах наложницы скрытый подвох.
- В этот миг, - девушка прикусила нижнюю губу, напряженно к чему-то прислушиваясь, ее голос приобрел уверенные нотки, - дворец захватывают люди регента. Через несколько часов твоего отца отправят на костер за использование колдовства во вред государству.
- Что-о?! – Глаза мальчика широко распахнулись, все еще недоверчиво глядя на поднимающуюся на ноги андалийку.