– Собаки не полезут к тому, кто сидит тихо, – заметил он, ставя передо мной бутылку и возвращая на место сдвинутый стол. – Они и должны проявлять бдительность. Выпьете бокал вина?
– Нет, спасибо.
– Не покусали?
– Случись такое, псина долго носила бы мою отметину!
Лицо Хитклифа расплылось в улыбке.
– Полно, мистер Локвуд, успокойтесь. Присядьте, выпейте вина. В моем доме гости – большая редкость, поэтому ни я, ни собаки особо не знаем, как их принимать. Ваше здоровье, сэр!
Я поклонился и поддержал тост, начиная понимать, что глупо дуться на дурные повадки шавок, к тому же не хотелось давать этому субъекту повода надо мной потешаться, раз уж он настроился на веселый лад. Вероятно, исходя из благоразумного соображения, что хорошего арендатора обижать не стоит, Хитклиф отступил от привычной манеры речи – поменьше личных местоимений и вспомогательных глаголов – и заговорил на тему, которая, по его мнению, могла быть мне интересна: о преимуществах и недостатках моего нынешнего местообитания. Он выглядел весьма разумным, и на прощание я обещался нанести еще один визит – завтра же. Ему явно не по душе пережить мое вторжение дважды, но я все равно приду. Просто невероятно, насколько общительным я ощущаю себя рядом с ним!
Глава II
Вчерашний день выдался туманным и зябким. Я едва не решился провести его в кабинете у камина вместо того, чтобы тащиться на «Грозовой перевал» по слякоти среди вересковых пустошей. И все же, отобедав (примечание: обедать приходится между двенадцатью и часом дня, поскольку экономка, почтенная дама, которая прилагается к дому, не может или не желает внять моим просьбам и подавать обед к пяти часам пополудни), поднявшись по лестнице с этим праздным намерением и войдя в комнату, я увидел стоявшую на карачках служанку в окружении щеток и ведерок для угля – негодница тушила пламя пригоршнями золы, поднимая адскую пылищу. Зрелище заставило меня отпрянуть; я схватил шляпу и, прогулявшись четыре мили, добрался до садовых ворот Хитклифа как раз вовремя, чтобы избежать первых пушистых хлопьев начинающейся метели.
Землю сковал мороз, стылый воздух заставил меня дрожать с головы до ног. Поскольку отодвинуть цепь я бы не смог, то просто перемахнул через калитку, взбежал по мощеной дорожке, обрамленной разросшимися кустами крыжовника, и тщетно стучался, пока не заныли костяшки и не подняли лай собаки.
«Окаянные обитатели! – мысленно воскликнул я. – За свое скаредное негостеприимство вы заслуживаете вечного одиночества вдали от рода человеческого! Я-то хотя бы не запираю двери дома средь бела дня. Да гори все огнем – я войду!» Преисполнившись решимости, я схватился за щеколду и яростно ее затряс. Из круглого оконца сарая высунулась кислая физиономия Джозефа.
– Чего надо? – заорал он. – Хозяин в загоне для овец. Хотите с ним поговорить – обойдите вокруг житницы.
– Неужели дома никого, кто открыл бы дверь? – громко прокричал я в ответ.
– Есть хозяйка, и она не откроет, хоть до ночи ломитесь.
– Почему? Джозеф, разве ты не можешь ей сказать, кто я?
– Ну уж нет! Сами разбирайтесь, – пробормотала голова, исчезая.
Повалил густой снег. Я схватился за ручку, и тут с заднего двора вышел молодой человек без верхней одежды, с вилами на плече. Он велел следовать за ним и, пройдя через прачечную и мощеную площадку с сараем для угля, насосом и голубятней, мы наконец очутились в том большом, теплом, прекрасном помещении, где меня принимали в прошлый раз. В очаге приятно пылал огромный костер, сложенный из угля, торфа и дров; возле стола, накрытого для сытной вечерней трапезы, я с удовольствием увидел «хозяйку», о чьем существовании прежде не догадывался. Я поклонился и подождал в надежде, что она предложит мне сесть. Она молчала, откинувшись на спинку кресла, и смотрела на меня.
– Суровая погода! – воскликнул я. – Боюсь, миссис Хитклиф, на двери остались отметины – ваши слуги не спешили отворять, и пришлось изрядно потрудиться, чтобы меня услышали.
Она и рта не раскрыла. Я уставился на нее – она уставилась в ответ и смотрела холодным, равнодушным взглядом, крайне конфузным и неприятным.
– Сядьте, – угрюмо бросил молодой человек. – Он скоро придет.
Я подчинился, хмыкнул и позвал негодяйку Юнону, которая при второй встрече соизволила дернуть кончиком хвоста в доказательство того, что мы знакомы.
– Красивая собака! – сделал я второй заход. – Намерены ли вы расстаться с малышами, мадам?