– Я имею в виду миссис Хитклиф, вашу жену.
– Полагаете, ее дух, словно заботливый ангел, печется о благосостоянии «Грозового перевала» даже после того, как тело истлело?
Осознав свою ошибку, я попытался ее исправить. Мог бы и сообразить, что разница между ними в летах слишком велика для мужа и жены! Ему под сорок – возраст расцвета ума, в котором мужчины редко питают иллюзии, что девушки идут за них по любви – эту мечту они приберегают для утешения на склоне лет. Она же выглядит не старше семнадцати.
И тут я сообразил: клоун сбоку от меня, который пьет чай из ковшика и берет хлеб немытыми руками, может быть ее мужем – Хитклиф-младший, ну конечно! Вот к чему ведет жизнь в глуши – она отдалась простому мужлану по незнанию, потому что даже не догадывалась о существовании экземпляров получше! Весьма прискорбно… Представляю, как бедняжка пожалела о своем выборе, увидев меня! Последнее соображение может показаться тщеславным, но это не так. Мой сосед производит почти омерзительное впечатление, про себя же по опыту знаю, что довольно хорош собой.
– Миссис Хитклиф мне невестка, – пояснил Хитклиф, подтвердив мою догадку. Он бросил в ее сторону странный взгляд, полный ненависти, если только лицевые мышцы его не подвели, ведь, как правило, они отражают движения души человека.
– Ну конечно, теперь я понял! Счастливый обладатель сей благодеятельной феи – вы, – заметил я, повернувшись к соседу.
Стало лишь хуже: юнец побагровел и сжал кулаки, всем видом демонстрируя готовность на меня накинуться. Впрочем, ему удалось себя обуздать, и порыв излился грязным ругательством в мой адрес, чего я благоразумно предпочел не заметить.
– Не везет вам с догадками, сэр, – заметил мой хозяин, – ни один из нас не имеет чести быть обладателем сей благодеятельной феи – ее супруг умер. Я сказал, что она мне невестка – следовательно, вышла замуж за моего сына.
– А этот молодой человек…
– Разумеется, не мой сын!
Хитклиф вновь улыбнулся, словно приписывать ему отцовство этого увальня было слишком смелой шуткой.
– Мое имя – Гэртон Эрншо, – прорычал юнец, – и советую проявлять к нему уважение!
– О неуважении и речи не шло, – ответил я, внутренне потешаясь над гордостью, с которой он представился.
Гэртон смерил меня долгим взглядом, который я едва выдержал, борясь с искушением надрать ему уши или рассмеяться в голос. Вне всякого сомнения, в этом приятном семейном кругу я был лишним. Тягостная атмосфера дома сводила на нет всю прелесть тепла и уюта, и я решил быть осмотрительнее и не соваться под сей кров в третий раз.
С едой мы покончили в полном молчании, и я подошел к окну, чтобы взглянуть на погоду. Мне открылось удручающее зрелище: темная ночь наступила раньше положенного срока, небо и горы слились воедино в снежной круговерти.
– Вряд ли теперь я доберусь до дома без провожатого! – невольно воскликнул я. – Дорогу наверняка занесло, а если и нет, то на расстоянии шага все равно ничего не видать!
– Гэртон, отведи ту дюжину овец под навес, не то в загоне их совсем заметет. И доску положи, чтобы не ушли, – велел Хитклиф.
– Как же мне поступить? – осведомился я с растущим раздражением.
Вопрос остался без ответа. Оглянувшись, я увидел лишь Джозефа, несущего ведро каши для собак, и склонившуюся к огню миссис Хитклиф, которая развлекалась, поджигая спички, свалившиеся с каминной полки, когда она ставила на место жестянку с чаем. Избавившись от ноши, Джозеф придирчиво обозрел комнату и хрипло проворчал:
– Не пойму, как вы можете стоять без дела и даже развлекаться, когда все ушли работать! Но вы – полное ничтожество, к чему тут воздух сотрясать – вовек не исправитесь, угодите прямиком к дьяволу, как ваша матушка!
Вообразив, что отповедь предназначена мне, я впал в ярость и кинулся к старому негоднику, намереваясь вышвырнуть его за дверь, как вдруг меня остановил ответ миссис Хитклиф.
– Старый вздорный ханжа! – воскликнула она. – Не боишься, что дьявол явится за тобой лично, так часто ты его поминаешь? Не вздумай меня задирать, не то призову его по твою душу! Взгляни-ка сюда, Джозеф! – продолжила она, снимая с полки книгу в темном переплете. – Скоро я тебе покажу, сколь преуспела в своем мастерстве: вот-вот я познаю все премудрости черной магии! Рыжая корова сдохла не случайно, и твой ревматизм едва ли можно счесть даром Провидения!
– Вот же дурная! – охнул старик. – Да защитит нас Господь от зла!
– Нет уж, сам ты нечестивец окаянный! Катись отсюда, не то мало не покажется! Я вылеплю всех вас из воска и глины, и первый же, кто перейдет черту… Даже говорить не стану, что с ним сделаю! Все увидишь сам! Прочь!