— Тааак!..Мааалчать! А ну, шваль штрафная! Стааа-а-на-вись! — зычно проорал отец-командир. Потом, сообразив, наверное, наорал на меня: — Ты! Сволочь! Строй быссстра сваих ушлепков! Расстреляю через аднаво!
— Становись! Осмелюсь доложить, господин лейтенант. В отсутствие моего командира, капитана Кане, расстреливать штрафников господина барона, да продлятся его дни и слава, имею права лишь я один, как командир штрафного взвода.
— Штааа? Да я… — но лейтенант-полковник все же не настолько еще охрабрел, чтобы не сообразить, какого косяка он чуть не спорол. Расстрелять штрафника кому-то со стороны, конечно, можно. Но это означает очень серьезную ответственность — вроде как ты такое изладив — подменяешь собой власть барона. Оно вроде как и можно, но вот только отвечать придется по полной. И можно даже самому не попасть в штрафники — а сразу под кожаный воротник. Например, если окажется, что расстрелял без причины, просто так. Потому летеха сдался малость, и просто проворчал что-то матерное. Потом осмотрел нас, и выдал: — Итак, слушай приказ, сволота! Вперед марш, и провести разведку в городе! Быстро! Выпалнять приказ!
— Есть! — а что еще сказать — вот за отказ выполнять приказ — можно стрелять не заботясь ни о чем особо. Но все ж мы тоже не такие лохи — Какими силами прикажете разведывать? Какой срок на выполнение задачи, господин лейтенант?
— А… — командир немного растерялся, а ведь я еще только начал уточнять боевую задачу, да и то сказать, не начинал. Задумался, машинально потянулся к фляжке, потеребил ее, и выдал: — На твое усмотрение. И чтобы быстро! Час вам на все!
— Есть! — крикнул ему уже в спину. Так-то лучше.
Ну, что ж. Час. За час от силы до окраины добежать, да и обратно. Но приказ есть приказ, выполнять надо. А то расстреляют — и меня и всех остальных.
— Добровольцы есть? Двое — ну, а как еще? Не всем же переть туда, тем более понятна заминка и опасения лейтенанта — в городке, точнее его остатках, еще дымящихся — ни движения. А там, по идее должны быть наши — штурмовики, штабные, минометчики. И орудийную стрельбу должны были слышать, и нас уже могли разглядеть. Ан — тишина.
Вышли несколько сразу.
На тебе — Боров. Тоже мне, герой. И конопатый, Петер его звать, кажется. Ну, это понятно, взыскание решил искупить. Придурок, лучше бы у кого из убитых по дороге флягу подрезал. Остальных не помню никак ничем особым. Да еще музыкантов двое. Вот один-то из них и вышел на шаг
— Разрешите, господин взводный? — эвон как, взводный, а не по званию — вроде как подчеркивая, что они у нас во взводе временно… хорошо, послушаем — киваю ему одобрительно — Так это… разрешите мы с товарищем, на лошадях, с телег распрягши — туда, и назад, а там посмотрим?
— Седел же нету, как вы на них?
— Нам без надобности, мы умеючи, нам не в бой скакать чай, и не галопом — доедем потихоньку.
— Есть, есть седло, вашбродь! Господина капитана, старое, оне приказали выкинуть, но я не успел! — это Перек, метнулся к своей телеге и тащит уже в руках седло с запчастями. Не успел… Продать барыгам ты его не успел, ну да ладно.
— Гм… одно седло… да и отдадут ли полковые лошадь…
— Не надо их лошадь брать, вашбродь — это другой обозник вышел — Осмелюсь сказать: пораненая она у них. Я видел. Им бы ее оставить тоже, она ж помрет так скоро, все одно еле тащит уже.
— Хм… — я давно примечал, он, этот обозник, кажется, Бирэ его звать, больно уж лошадей любит. Больше, чем людей. И лошадь чуть пораненную бросил, с телегой вместе — однако ж распрячь успел… Нажаловаться на него потом? Или… да и чорт с ним, делу не вредит, а сейчас нам лишняя телега с раненой лошадью только бы мешала. Ладно, демоны с ним, что дальше-то? — Как вы на одной лошади, пусть и с седлом?
— А ничего, вашбродь. Разрешите, я тогда один гляну? Я мигом.
— Ну… Изволь. Только… глянь, но так, как надо — стоит он рядом, впереди от всех, и чуть наклонившись, я тихо добавляю — Не лежит что-то у мине душа в ций городок идти. Сдается мине, шо мы уси на кануне грандиозного шухеру, смекаешь? Не так чтоб врать надо, но…
— Есть, вашбродь. Сам не хочу туда — тихо отвечает мне солдат — Сделаем, в лучшем виде. Ну, то есть, постараюсь.
К объявленному сроку я встречаю музыканта, целого и невредимого, в голове отдыхающей колонны. Герои даже охранением не озаботились, и то, что вокруг довольно-таки открытая местность — вовсе не повод. Удивительной храбрости воины. Спешившись, музыкант сначала докладывает, потом вместе подходим к усиленно полирующему в компании сержантов флягу лейтенант-полковнику.