— Разрешите доложить, господин лейтенант! Задание выполнено! Разведка проведена! Наших частей в городе нет, много следов присутствия противника. Очень велика вероятность засад…
— Штааа? Малчать. Тьфу. — ого, кажется, я степень храбрости лейтенанта недооценил — Так… Какие там еще сле… следы? Засс…сады? Плевать! Вперед! Встали, встали все! Вперед! Что ты врешь, стервец, как ты мог успеть все там осмотреть? Наши там, они ждут нас там! Вперед!
Твою ж мать… Я обескуражено кошусь на музыканта, то только открывает рот, и я только успеваю подумать — что перечить лейту сейчас не лучшая идея — есть приказ, и тот вполне в праве, а насчет благоразумия… в нем уже столько плещется…
— А вы! — в меня нацеливается выписывающий немалую амплитуду палец лейтенанта — Вся ваша банда… остаетесь прикрывать наш тыл! Ха! И посмейте только сбежать — расстреляю, каждого, лично!
— Есть, господин лейтенант — я даже не знаю, расстроился я, или огорчился, от столь внезапного счастья — До каких пор прикажете держать оборону?
— А? А, держать… до вечера! — и лейтенант машет рукой — пшли, мол, вон отсюда. Мы уже отходим, как он спохватывается, и радует новыми приказами — отбирает лошадку для себя, и требует музыкантов идти впереди колонны с музыкой.
Лошадь приходится отдать, на вопрос, как тащить телегу — естественно получаю порцию матюгов и пояснение — руками, впрячься и тащить. Или бросить, но капитану доложат. Сука. Музыкант исподлобья глядя, заявляет, что после марша их инструмент забит пылью и раньше чем через три часа готов быть не может. Лейт тут же взбешивается, и велит музыкантам держать оборону вместе с нами.
Возвращаемся злющие, тут же всем выдаю люлей. Еще радость — лошадка таки издохла, полковая. То есть, может еще и не, но упала на коленки, и не встает. Бирэ вокруг суетится, по-моему, чуть не плачет. Приходится его матернуть, чтоб в строй стал. А пехота уже пошла, повалила в спаленный городок. Изложив всем неожиданную радость, велю таки выпутать несчастную копытную, и откатить телегу, поставив поперек дороги. Вторую рядом с промежутком. Тенты растянуть, ну и залечь всем, готовясь к бою. И не только на запад, но и обратно на восток, к городку. Музыкант всячески уверяет, что чуял, будто за ним смотрел кто, и вообще «слишком тихо все». И все бурчит, что мол, он не только музыку дудеть умеет, но и побывал и повидал, и такие вещи знает. Провел перекличку, посчитались — патронов у нас много, даже с избытком, потому что ящик с патронами в полковой телеге оказался. Ее мы все одно не потащим — лейтенант мне только об нашей телеге выразился. Да и ее я могу, в общем-то, бросить. Это уж дело такое — не оружие бросать, да и лошадь у меня забрали. А по Уставу, например — если у артиллеристов лошади побиты и враг наступает, помощи нет — и то можно бросать орудия, правда — сняв замки, или приведя в негодность полную.
Ну, в общем, все обустроили, сидим, ждем. Солнышко клонится — часа три еще до темноты досидеть. Под тентами — не особо и припекает, даже как-то уютно. Приказал пожрать достать.
— Рази ж можно, вашбродь — перед боем-то, пузо набивать? — укоризненно даже эдак спрашивает Перек — А мало ли… отведи Боги, конечно…
— А я никого не неволю — отвечаю ему, в пасть вяленое мясо запихивая — кто не хочет — может не жрать, его дело. Только, сдается мне — все одно, если кто штык, али пулю, в пузо словит — все одно ему дорога на тот берег. Не дотащим мы его до лекарей, да, сдается мне — и тащить не станем. А без лекарей, что с сытым пузом, что с пустым — сдохнешь все одно от раны. Так что — сам-каждый выбирай, как ему на смерть идти, если придется — сытому, али с голодухи. Я, например, мало того, что помирать не собираюсь, так еще и голодным быть не хочу. А вы сами решайте. Есть — разрешаю, приказать — не стану.
Смотрю — тут многие и заворочались, тоже за едой полезли. Не все, половина примерно. Боров, опять же, пристроился рядом. И Петер, засрань конопатая, льет с бочонка прямо в кружку — больше-то некуда… Вояки… тридцать три богатыря, мать их, беременную гимназистку. И трубадуры еще, восемь штук как на подбор. И ведь не побросали свои дудки. То ли понты раскидывают, то ли они за ними числятся, и денег поди стоят — больше винтовки. В общем — цирк шапито, увы — без конной тяги.
Пока обустроились да жрали — колонна втянулась уже в город. Только я дотрапезничал, пожалев, что чайку сотворить — это, пожалуй, и нарваться на неприятности совсем, от такой наглости — а тут и началось. Жахнуло сначала залпами пару раз, потом в беспорядку. Трескотня, как сучьев в костер, и винтовки и пистолеты, даром что далековато, но слыхать. Вот тебе и ждут их там. А ведь предупреждали.