И тут Вернера увидела писателя без очков, она едва не закричала от ужаса, они были не человеческими. Глаза дьявола из преисподней, красные, с вытянутыми вертикально зрачками, светились гневом.
— Все потом. — Рявкнул на Николай Сергеевич. — Все объяснения после ритуала. Мне жаль, что ты находишься тут в такой момент, и увидела то, что видеть человеку не положено. Не звука больше. Стой и молчи. — Он положил на стол бесчувственное тело кота, безвольно вытянувшееся на расстеленном пиджаке джентльмена, и поднял руки вверх задрав подбородок. — Заклинаю и требую помощи создателя! — Голос зазвучал неестественным гулким эхом, отразившись от стен и оглушив девушку. — Исполнитель ранен, и требует божественного внимания. — Он опустил внезапно заискрившиеся молниями руки на грудь животного, и в тот же момент потолок над столом, расплавившись голубой воронкой, вращающемся протуберанцем основания, как копье воткнулся во вздрагивающие ладони писателя, наполнив их светом, проникающим в тело забившегося в конвульсиях животного.
Ноги подкосились, и девушка упала, потеряв от страха сознание, в стоящее за спиной кресло…
— Вот скажи мне Гоо, какого черта ты там делал, если умудрился прозевать этого извращенца. — Глухой голос писателя донесся до вернувшегося сознания. — Из-за твоей невнимательности едва не погиб Чирнелло, и девчонку напугали до обморока. Что теперь с ней делать ума не приложу. Прокол на проколе.
— Я думаю, Гронд, что она поймет. Люди понятливы, в отличие от некоторых других созданий Высшего. Я сварю еще кофе, она, по-моему, уже очнулась, и ей не помешает сделать глоток, другой. — Послышался звук отодвигаемого кресла, гулкие шаги и шелест раскрываемого пакета.
— Как вы себя чувствуете? — Перед затуманенным взором Вернеры материализовалась лицо писателя в черных очках. — Мы напугали вас? Просим простить, но виной тому непредвиденные обстоятельства.
— Вы не человек. — Она испуганно вжалась в спинку кресла.
— Я, тоже. — Раздался смешок Гоо. — И ни грамма по этому поводу не переживаю. — И вам не советую, раз уж вы ненароком были втянуты в нашу тайну. Бояться вам нечего, вы же ни клятвопреступник, ни детоубийца, и не извращенка. Думаю, самое тяжкое ваше преступление — это воровство конфеты у мамы с праздничного стола, а за такими преступниками нас не посылают. Таких, как вы, слегка пожурят и отпустят. — Он рассмеялся каркающим голосом. — Сейчас кофейку крепенького… Вам черный или сливок добавить?
Этот голос, звучавший как-то спокойно и по-домашнему уютно, отвлек девушку, слегка заглушив страх и она обернулась. Джентльмен варил кофе на парящей в воздухе книге, светившейся обложкой как стеклянная панель индукционной плиты.
— Простите. — Пожал тот плечами, выразив смущение. — Издержки походной жизни. Все приходится делать на ходу. Вот даже приличной плиты не сподобились приобрести, приходится готовить черти знает на чем. Сплошные неудобства терпеть приходится.
— Кто вы? — Вернера еще сильнее вжалась в кресло. Разум отказывался воспринимать действительность, в которой она оказалась.
— Ну, что же, наверно стоит объясниться. — Николай Сергеевич сел напротив…
Что-то было не так. Реальность колыхалась спокойствием, и ничего не говорило о враждебном присутствии. Он всегда чувствовал врага. Кончики пальцев начинали покалывать задолго до его появления, а сейчас ничего. Такого не может быть. Гоо и Чирнелло не ошибаются.
Могут, помощники, конечно, напутать что-то в мелочах, но в главном никогда. У вороны глаз рентген, она видит след ауры, практически даже стертый временем и растаявший в пространстве, а у кота нюх такой, что выделяет тонкий аромат розы среди клоаки аммиака, а уж дух проклятого чувствует самим нутром, не используя даже обоняние.
Тогда, где же он? Все следы сходятся в эту точку. Все предпосылки тоже тут. И смерть произошла недалеко, и ребенок должен родится прямо здесь, в машине, затянула мамаша с вызовом скорой. Идеальные условия для подлой души. Не может она игнорировать такой подарок судьбы, второго шанса может не быть.