— И что мне со всем этим делать? Я простая девушка, у которой не всегда хватало денег даже на завтрак, а тут целое состояние. — Она приняла из рук Фале папку. — Я не справлюсь.
— Вот уж не переживай, с моей силой ты получишь и знания? Так что все получится. Поверь, скучать не придется. Слуги замка, крестьяне, воины, торговля, да еще и земные дела по поиску и поимке грешных душ. Ты еще пожалеешь, что согласилась. — Он по доброму усмехнулся и стал серьезен. — Все на этом. Я скоро уйду к высшему. Здесь меня удерживает только одно незавершенное дело. Он позволил мне в награду за труды, закончить то, что я не закончил тогда…
Светлана возвращалась домой. Наконец-то закончился этот гадкий день. Мало того, что на работе выговор получила за опоздание, так еще и рассталась с тем, с кем мечтала прожить всю жизнь. Он и виноват в ее опоздании, вернулся домой под утро, яко бы с дежурства, а от самого духами женскими за версту несет, а на воротнике волос, и не ее волос, она шатенка, там цвет белый, скорее всего крашенный.
На вопрос: «Откуда»? — Тупой ответ: «Не знаю, наверно в автобусе подцепил». — Хоть бы покраснел гад, и глаза честные.
Пока в душе был, Светлана телефон посмотрела, а там: «Я уже соскучилась зайчик…».
Психанула, вещи собрала, и без объяснений, пока предатель мылся, и ушла к маме.
За всеми этими неприятностями и опоздала на работу. Начальнику наплевать на ее проблемы, на заплаканные, красные глаза:
«Воронова, за опоздание минус двадцать процентов с зарплаты. Еще раз такое повториться. Уволю», — а сам кофеек попивает, словно его это не касается. Бесчувственная сволочь.
И ведь ни чего не скажешь. Прав он. Свои горести дома оставлять надо. Клиенту плевать на тебя и твои чувства, он стричься приходит, а не жалеть девушку, ушедшую от предателя, с которым хотела прожить всю жизнь. Дуру доверчивую с рогами.
Еще светло, солнце не село, но луна уже показалась на горизонте. Прохладно. Ветер неприятно колет кожу ознобом. В спешке не взяла джемпер, теперь приходится мерзнуть. Ни чего. Потерпит. Тут недалеко осталось.
Пацаны на лавочке бренчат на гитаре, знакомые ребята, в одном дворе с ними выросла:
— Привет, Светка! Ты чего одна? Где твой Борька? Опять дежурит?
Не объяснять же, что Борька их: «Козел», — а вернее свинья (такое отношение к имени как раз подходит). Она невольно улыбнулась от внезапно пришедшей в голову схожести клички животного и имени бывшего.
Кивнув в ответ и крикнув парням ложь: «Дежурит», — пошла дальше. Осталось за угол зайти, а там и знакомый с детства подъезд.
Придет домой, упадет маме на грудь и будет рыдать, жалуясь на жизнь, а та гладить волосы дочери, жалеть и обещать, что все наладиться, и что такой красавице как она, никогда не остаться одной, просто в этот раз не повезло. Вот завтра, или в крайнем случае через неделю, обязательно подойдет к ней на улице красавец мужчина и скажет: «Вы так прекрасны. Будьте моей женой». Они вместе с мамой посмеются на такой глупостью, потом пойдут пить чай, и все будет хорошо.
Недалеко от подъезда три мусорных бака. На краю одного из них черный кот. Старый, плешивый больной, но даже эти недостатки не скрывают огромного размера животного. Он сидит и смотрит на девушку голодным, безучастным взглядом. Таким, каким рассматривают его охотящиеся сородичи выглядывающую из норки мышь, перед тем как поймать и съесть.
Девушка скользнула по нему взглядом, и вздрогнула от неприятного ощущения. Что-то было не так, но что именно она не поняла, но озноб пробежал по коже. Светлана набрала код домофона.
— Слушаю, — раздался искаженный, хриплый голос мамы.
— Это я, — всхлипнула девушка и вдруг, словно что-то толкнуло ее в спину, она оглянулась и отпрыгнула с визгом в сторону. Какое-то третье чувство, в которое многие люди не верят (а зря), спасло ее от неминуемой смерти. Сверкнувшее узкое лезвие, слегка оцарапав бок, с глухим стуком воткнулась в дверь.
Черная тень, больше похожая на приведение чем на силуэт человека, в лучах уходящего солнца расплываясь туманом зашипела, выдернула стилет и прыгнув к мусорным бакам скрылось в кустарнике, обильно росшем своеобразной изгородью за пределами асфальта.