Именно в этом Аня Тальникова убеждала себя уже восемь месяцев: мужу просто некогда. Она старалась не придавать значения своим чувствам и переживаниям, думала о себе как об излишне впечатлительном человеке и, несмотря ни на что, была счастлива в браке.
Да, Аня Тальникова была счастлива в браке. (По крайней мере, она сама так говорила всем вокруг. По крайней мере, сама в это верила.)
Аня быстро помотала головой, чтобы из нее вылетели лишние мысли, ощутила восхитительную легкость, какую ощутила в салоне красоты сразу после стрижки, вздохнула и вдруг подумала о том, что если подруги не появятся на заднем дворе через минуту, она сойдет с ума.
Даша и Пати появились на заднем дворе ровно через минуту, и в этот момент Ане показалось, что она действительно сошла с ума. Впрочем, так показалось бы многим, кто увидел бы девушку, гуляющую по городу в корсете, прозрачных стрингах и лаковых шпильках.
— Ты почему голая?! — ахнула Аня, не отводя взгляда от Даши.
Та, ничуть не смутившись, энергично помахала ей белыми джинсами, зажатыми в ладони.
— Не голая, а в меру оголенная, — спокойно и довольно громко поправила ее Пати. В правой руке она несла зонт, который защищал их с Дашей от дождя, в левой — белые босоножки на каблуке с тонкими ремешками.
— Пат, где ты — там разврат! — возмутилась в ответ Аня.
Та ухмыльнулась. Аня, единственная из всех друзей, сокращала сокращенную версию ее имени, «Пати», до «Пат». Говорила, как у Ремарка. Ремарка Пати не читала, но Патрицию Хольман загуглила. Ради интереса. Пробежалась, так сказать, глазами по персонажу. Девушка показалась ей несексуальной, неинтересной. Слишком чуткой и романтичной. Старомодной, одним словом. Совсем на нее не похожей.
— Кто-то должен делать развратный контент, иначе будет скучно, — с пафосом произнесла она и перешла на деланно-простодушную интонацию. — Но я могу отдать эту работу тебе, керида.
Аня фыркнула.
— Ни за что!
— Ты же понимаешь, что делать развратный контент за Нютика все равно придется тебе, — прошептала Даша, слегка толкая Пати плечом.
В следующую секунду обе расхохотались: их подруга имела скромный сексуальный опыт, даже в шутку не флиртовала с мужчинами, отмалчивалась, если в компании обсуждались откровенные темы, и предпочитала классические позы экспериментальным.
— Я знаю, почему вы смеетесь, — наигранно-обиженно крикнула Аня, с улыбкой наблюдая, как Даша и Пати подходят к ней все ближе.
Они были уже почти у двери, когда на них налетел порыв ветра.
Пати, ощутив, что он настойчиво вырывает зонт из ее руки, непроизвольно остановилась. Даша, не заметив этого, сделала несколько шагов вперед.
— Идем! — в нетерпении крикнула она, обернувшись. Рыжие кудрявые пряди, быстро намокая, липли к ее лицу, шее и плечам. — Мама говорила, сегодня обещают какой-то ураган!
Пати не двигалась, переводила взгляд с Даши на Аню, крепко сжимая зонт и тонкие ремешки белых босоножек, и чувствовала необъяснимый страх — он мешал продолжать движение.
— Пат! Не тупи! — услышала она взволнованный, но вместе с тем уверенный голос, глубоко вдохнула и на выдохе догнала Дашу.
В этот момент новый порыв ветра захлопнул дверь черного входа в лофт. Аня, которая осталась одна в коридоре, облокотилась на нее всеми своими пятьюдесятью пятью килограммами и несколько раз с силой опустила ручку. Безрезультатно.
— Девочки! Кажется, заклинило, — нервно сказала она и в нерешительности посмотрела назад.
В небольшом помещении с кирпичными стенами тускло горел свет. Воздух будто подрагивал от гулкого ритма доносившейся из лофта музыки. Аня почувствовала себя изолированной: выйти на улицу не может (дверь не открывается), зайти в лофт — тоже (неловко появляться там босиком, кроме того, пугает мысль пройти по коридору одной). Ситуация показалась ей похожей на начало психологического триллера, и Аня внезапно ощутила быстрорастущую панику.
— Нютик, ну ты даешь! — в дверном проеме возникла Даша. Она вошла в коридор, бросила серебристый клатч на пол — внутри что-то звякнуло, свернула джинсы и положила их на него. — Ничего не заклинило. Я легко открыла.
Аня оглядела полуголую подругу: та весила на пять-шесть килограммов меньше (притом что была выше сантиметров на двенадцать) — и как ей удалось справиться с тяжелой дверью?
— Возьмите босоножки, — чуть раздраженно бросила все еще находящаяся снаружи Пати.