— Я… Прости… — запинаясь, с трудом различая звук собственного голоса, начал он.
— Просто будь рядом с ней, — перебил его друг, резко встал со стула и вышел из кухни.
Это был их последний разговор.
Стас переехал через час — к знакомому. Кирилл — через неделю — в соседний район: он не мог оставаться в квартире, где они с другом (бывшим другом) провели год. Отложенных на всякий случай денег хватило, чтобы оплатить первый и последний месяцы аренды. Что делать дальше, Кирилл не представлял.
Аня совсем перестала улыбаться, часто плакала.
Друзья осуждали, многие — перестали с ним общаться.
Стас не проявил ни злости, ни агрессии, ни раздражения — он вообще не проявил эмоций: замкнулся в себе, завалил три пересдачи из трех и много пил. Все это пугало Кирилла. Ему казалось, Стас запустил программу самоуничтожения и скоро перестанет существовать. Он хотел ему помочь, но не представлял, как говорить с ним об Ане, а другие темы в этой ситуации выглядели настолько неуместными, что Кирилл просто не знал, о чем, а главное, как теперь разговаривать с бывшим лучшим другом.
Он смотрел на парня, с которым они в третьем классе разыграли учительницу естествознания: наловили лягушек и подкинули в ящик ее стола (ох и влетело же им тогда от родителей), в шестом — впервые попробовали сигареты (на этот раз от родителей им влетело сильнее), а в десятом — отказались писать годовую контрольную по физике: это был их протест на недопустимое, как они считали, поведение учительницы — она оскорбляла учеников, называя их тупыми (после этого они еще месяц не выходили из дома в наказание), и чувствовал, что закончилась казавшаяся бесконечной эпоха. Эпоха их со Стасом дружбы.
Он смотрел на Аню, которая поддерживала его, постоянно была рядом — тихо, молча, лишь бы не потревожить, выслушивала длинные пьяные монологи о том, какая он сволочь, отпаивала куриным бульоном, обещала, что они со всем справятся, и почему-то злился на нее.
С каждым днем ситуация становилась запутаннее. Кирилл не понимал, как себя вести. С одной стороны, все разрешилось: они с Аней теперь могли быть вместе. С другой — вес цены, которую они заплатили за эту свободу, оказался неподъемным.
Неясно, чем бы все закончилось, если бы не вмешалась Даша Меркулова.
— Соберись и будь мужиком, наконец! — жестко сказала она Кириллу по телефону. — Если ты не сделаешь что-нибудь прямо сейчас, убьешь вас троих.
И он сделал. Сделал то, что убило только двоих (ведь третий и так уже был мертв): бросил любимую девушку.
Прошло двенадцать лет, а он, как ни пытался, так и не смог убедить себя в том, что тогда поступил правильно.
Со Стасом они с тех пор не общались: Кирилл забрал документы из института и перевелся в другой. От общего знакомого, единственного из их компании, с кем поддерживал связь, он узнал, что на третьем курсе друг женился. Позже узнал, что у него родился сын.
А Аня…
Наверное, она так и осталась бы для него девушкой из прошлой жизни, непрожитой несчастной любовью, и он никогда бы не стал искать ее в социальных сетях, если бы сегодня утром не услышал ее голос.
Кирилл ехал в такси на съемку и злился, потому что забыл дома наушники: ему уже пятнадцать минут приходилось слушать какое-то глупое радио вместо своей любимой музыки. Когда заиграла очередная попсовая песня с очередным попсовым текстом, Кирилл не выдержал.
— Можно переключить? — раздраженно сказал он таксисту.
— На какое? — спокойно спросил тот.
— На любое другое, — сквозь зубы бросил Кирилл, чувствуя, как теряет терпение.
Водитель тут же поменял волну, и в этот момент мужской голос бодро произнес: «Утро с Аней Тальниковой».
— Друзья, ну не верю я в приметы, — рассыпалось через секунду по салону мягким песком. — Вот сегодня — пятница тринадцатое, а как день хорошо начался…
— М-можно сделать п-погромче? — запинаясь, произнес Кирилл.
Водитель прибавил громкость. Ее голос стал ближе.
— Муж завтрак приготовил, бариста — латте на идеально-пониженной температуре сварил. У лучшей подруги сегодня день рождения, представляете? И даже дождливая погода какой-то особенно романтичной выглядит.
Кирилл слушал и думал только об одном: хоть бы она говорила вечно. Он почти не сомневался: это та самая Аня. Вместе с тем в подобные совпадения не верил (как и она — в приметы). Впрочем, через пару минут, поискав информацию о ведущей в интернете, убедился: это его Аня. Бывшая его Аня, то есть.
Он посмотрел на дымящийся окурок: как быстро можно промотать в голове двенадцать лет жизни — всего за одну сигарету, потушил его, вернулся в комнату и взял в руки телефон.