— Может. Мужчины устроены иначе, — улыбнулась мама.
Алена молчала. Было неприятно. Она думала, мама предложит переехать к ним с папой, поддержит ее, будет осуждать Мишу…
— Спокойствие и счастье семьи зависит только от женщины, — продолжила та, словно не замечая выражения лица дочери, и строго спросила. — Ты же не хочешь остаться одна?
Одиночества Алена, конечно, не хотела, но и принять за норму постулат «все мужчины изменяют» не могла.
— Остаться одна, — повторила она за мамой, не стараясь заключить звук собственного голоса ни в вопросительную, ни в утвердительную, ни в восклицательную интонации — фраза прозвучала обособленно, как будто Алена вырвала ее из массы других, несказанных.
— Ну что ты трагедию устраиваешь? — повысила голос мама и добавила мягче. — Для женщины главное — семья. Ты лучше о ребенке подумай. Ему нужен отец.
И Алена сделала, как сказала мама: постаралась забыть измену мужа и решила построить с ним счастливую семью. Она бросила институт, родила дочь и все время посвящала бытовым заботам — пыталась быть идеальной женой и матерью. Чтобы не остаться одной.
Миша тогда был тем, кем обещал: верным мужем и заботливым отцом. Он помогал по дому, дарил подарки без повода и проводил время с Дашей. С каждым днем Алена все больше убеждалась, что поступила правильно, не разведясь с ним, а еще мысленно благодарила маму за мудрый совет.
Она была уверена: тема измен закрыта навсегда, а спустя полгода после рождения Даши Миша стал приходить домой поздно, иногда — не ночевал совсем. Он говорил, они с друзьями начинают бизнес — ремонт автомобилей. Говорил, хочет, чтобы его жена и дочь жили хорошо, и готов ради этого не спать сутками — только чтобы зарабатывать. Алена верила (конечно, верила), несмотря на то, что от мужа часто пахло не машинным маслом, а женскими духами. Она долго не хотела признавать очевидного, тем более денег в их семье и правда стало больше, но в какой-то момент не выдержала.
— Я знаю, что ты мне изменяешь, — сказала она Мише, осторожно прикрывая дверь спальни, где спала годовалая Даша.
Тот удивленно посмотрел на нее и слегка рассмеялся.
— Что за фантазии?
— Не ври мне, Миш! — она повысила голос, но тут же заговорила тише: боялась разбудить дочь. — Чего тебе не хватает? Мы же только поженились.
Он глубоко вздохнул и покачал головой.
Алена молчала — ждала. Ждала, когда муж наконец признается. Она понимала, что ей будет больно — еще больнее, чем в день своего восемнадцатилетия, но не могла больше делать вид, что ничего не происходит.
— Аленький… Как тебе объяснить… — задумчиво заговорил Миша. — Мне нужно много секса. Ну родился я таким: хочу часто им заниматься. А может, возраст, не знаю. — Он замолчал и почесал шею. — Я вижу, как тебе с Дашей нелегко. Как ты устаешь. И не хочу быть эгоистом — постоянно требовать от тебя секс.
Алена не поверила в то, что услышала. Она ожидала извинений, обещаний, клятв — чего угодно, только не этого.
— И ты решил облегчить мне жизнь, поэтому занимаешься сексом с другой женщиной? — растерянно произнесла она.
— Нет, не так! — резко бросил Миша. — У меня нет никакой другой женщины! Ты — моя единственная женщина, а всех остальных я воспринимаю как… Как способ удовлетворить свои потребности. Они все для меня — бляди. А ты моя жена, мать моей дочери. Ты гораздо больше, чем они.
— Они?! — снова повысила голос Алена.
— Они, она — какая разница?! — вышел из себя Миша, но тут же заговорил спокойнее. — Ты должна понять главное: я люблю тебя. Ты для меня лучшая. И будешь такой всегда. Я никогда не разведусь с тобой ни из-за одной бляди. И буду всегда обеспечивать нашу семью.
На последних словах он хлопнул ладонью по бедру, словно продублировал свое обещание этим жестом. В ту же секунду из спальни послышался плач, и Алена, не говоря ни слова, ушла успокаивать дочь.
Она ходила по комнате, качая ее на руках, и пыталась понять, что сейчас произошло. Муж не только признался в изменах, но и практически в открытую сказал, что будет изменять и дальше. Провел черту между ней и всеми остальными (прошлыми, настоящими, а главное, будущими) женщинами: она — для семьи, они — для секса.
Алене вдруг стало ясно: у Миши всегда будут любовницы.
Это осознание застряло твердым комом в горле. Она почувствовала, что сейчас расплачется, и, будто ища поддержки, посмотрела на дочь. Та спокойно лежала у нее на руках. Маленькая. Красивая.
Алена сглотнула, ощутив, как бесконечная нежность размягчает твердый ком, и в то же мгновение приняла решение: быть мудрой и постараться понять мужа. Ради семьи. Ради Даши. Ну чего она добьется, если разведется? Оставит дочь без отца. Более того, где гарантия, что другой мужчина не будет изменять? Мама говорит, они все изменяют.