— Слушай, Костик, ты сможешь меня прикрыть перед Романом Аркадьевичем? — говорит взволнованно, — Мне уехать нужно на пару часов, у меня завтра первый скрининг.
— А я тоже хочу поехать! — я плюхаюсь на ее диван, хотя за эти три дня еще ни разу не заступал на ее территорию.
— Эм… Не надо, там же всякие анализы, УЗИ…
— Я знаю, что это такое! Возьми меня с собой, на работе я что-нибудь придумаю! — тараторю очень уверенно.
— Ну ладно, — она опять мгновенно соглашается, но никнет еще больше, — Может, с тобой не так страшно будет.
— Да чего там бояться? — говорю невозмутимо, — руку продырявят, живот кремом помажут, поводят штуковиной и готово! Мне Машка рассказывала, я же капец какой любопытный!
Алина кивает и судя по всему глубоко проваливается в свои мысли. Понятия не имею, о чем опять она думает, но выглядит жутко нервно.
— Слушай, а почему ты никогда с ним не разговариваешь?
— С кем? — отзывается не сразу.
— Ну с животом! — я хлопаю глазами, — Не разу не видел, чтобы ты его хотя бы погладила.
— Не знаю… — тяжело вздыхает, — Может быть не хочу к нему привыкать…
— В смысле? — у меня аж челюсть отпадает от полного ахера.
— Ну… — Алина мнется, хватает пальцами подол удлиненной футболки и начинает теребить материал, — Я боюсь, что с ним что-то не так… Что мне скажут что-то плохое…
— Что с ним может быть не так?
Опять ревет. Господи, за что? Мне кажется Соколовская и та меньше плакала!
— Много причин, — Алина хлюпает носом, — У моего братика аутизм, я боюсь, что это может повториться. Еще я пару раз пила шампанское во время беременности, когда еще ни о чем не знала. Костик, ты этого не поймешь! Это круглосуточная тревога, когда ты думаешь, все ли с ребенком в порядке, все ли у него на месте, не покажет ли скрининг каких-нибудь генетических отклонений… И что делать, если скрининг их покажет. Я вообще раньше совершенно нормальная была, а теперь только и делаю, что целыми днями гоняю в голове тревожные мысли и рисую свое будущее и будущее моего ребенка.
— Фух! — я радостно выдыхаю, — Я уж думал, ты собралась подбросить его в корзинке под чью-нибудь дверь! Слушай, Миледи! С ребенком все нормально, у него там две руки, две ноги и всё остальное тоже на месте! Нет у него никаких отклонений! Особенно от шампанского, ты же, наверно, не вливала в себя его литрами, по крайней мере, при мне ты всегда трезвая, надеюсь, по ночам в туалете ты не бухаешь!
Андоленко издает грустный смешок, я так и хотел, а то совсем загналась, бедолага. Бедные бабы, как же им трудно живется, как тяжело решать проблемы, которые еще не случились и скорее всего вообще не случатся. Но слез вызовут литра два, как минимум!
— Я сейчас все проверю! Знаешь, какая у меня чуйка? — смотрю на Миледи очень хитро, — Можно?
Выставляю ладонь вперед, давая понять, что хочу потрогать ее живот, Алина нерешительно кивает, выпрямляется и немного выпячивает его вперед, приподнимая футболку чуть выше пупка. Теперь вижу, что он стал больше. Ух ты! Даже не через материал? Аккуратно кладу руку на живот и ощущаю тепло ее кожи, внимательно прислушиваюсь к ощущениям. Это волнительно, там же сейчас маленький человек, хотя я совсем его не чувствую. Прикольно, что сейчас в комнате есть кто-то меньше меня. Улыбаюсь сам себе и все еще держу ладонь, плотно прислоняя к нежной коже. Алина смотрит на меня очень внимательно и напряжено, как будто правда верит, что я сейчас ей все просканирую.
— Блин! Там что-то дернулось! — пищу, как девчонка, когда улавливаю небольшое движение под пальцами, — Я тебе клянусь, там только что что-то булькнуло! Бейбик меня узнал! Привет, это Костик! Ты там как? Маякни, что в порядке, мамка дико нервничает!
Я наклоняюсь ниже и восхищенно смотрю на живот Андоленко, но она сразу отодвигает мою руку и опускает футболку.
— Такой ты придурошный, Игошин! — Алина ржет, — Это лапша и варенье! На таком сроке они еще не пинаются!
— Да нет же! — я тоже смеюсь, — Говорю, отбил мне пятюню! Братан! Толкни ее, чтобы тоже почувствовала!
— Почему братан? — Миледи все еще улыбается.
— Игошинская чуйка говорит, что там мальчик и он хочет, чтобы его гладили и перестали параноить по любому поводу. Серьезно, с ребенком все в порядке, и будущее у вас тоже будет хорошее.
— Опять великая чуйка?
— А то! Ни разу не подводила! Давай сюда!
Я хватаю ее за ладошку, прислоняю ее ниже пупка и сразу убираю свою руку.
— Ему мама нужна, а ты плачешь и плачешь! Потом будешь жалеть, что самые прикольные моменты пропустила, пока тревожилась. Вот представь самое плохое, ну ты что, его бросишь?