— Он стоит намного дороже двадцатки. — Музыкант с восхищением крутил в ладони розовый камушек.
— Ты дал мне гораздо больше, чем несколько долларов, — улыбнулся Весельчак и скрылся в толпе.
Гном снова влился в нескончаемое людское течение. Весельчак все шел и шел, вместе со всеми пересек несколько дорог, даже вроде бы разобрался, как работают эти сигнальные лампочки, и наконец уткнулся в густую зелень за низким каменным забором. Он приблизился к лесу и прочитал «Центральный парк Нью-Йорка».
— Хм, Нюёрк, — пробормотал Весельчак, будто пробуя слово на вкус. — Впервые слышу.
Прямо перед входом в парк он купил булочку с мясной палкой внутри, отдав три бумажки из полученных от музыканта. С нескрываемым блаженством съел, потом вошел в парк и двинулся прямиком по большой аллее. Среди деревьев он чувствовал себя спокойнее. Башмаки мягко ступали по брусчатке. В парке людей было совсем мало. И даже здесь они не прогуливались, а куда-то спешили. Весельчак углубился в парк, такой мог бы быть вокруг замка какого-нибудь крупного лорда. Шум улиц утих настолько, что теперь не мешал думать. Гном примостился на лавочку, достал свиток и развернул его. Черной тушью там был начертан некий знак, похожий… Да ни на что не похожий! Четыре небрежных полоски изображали ни то квадрат, ни то круг. Весельчак даже не мог понять, это изображение самого предмета или какой-то тайный символ. Внизу красивым почерком была выведена надпись: «То, что ты хочешь». Да уж, сложно же придется. Волшебный боб на скошенном поле и то найти значительно легче. И почему эти маги не могут сказать все прямо?! Он чувствовал, как этот грустный мир давил на него, и возможно, чтобы измениться ему понадобиться не так уж много времени. Но поиск предмета для уплаты мага может затянуться. Он вздохнул и стал тихонько рассуждать вслух:
— Первым делом мне нужно найти дом…
— И пропитание, — добавил он, будто споря с самим собой.
— И пропитание, — обреченно подтвердил он, когда желудок проурчал в поддержку. Одной булочки все же оказалось маловато. Пропитание — значит работа. Как в таком большом городе я смогу ориентироваться? В лесу — да, но здесь?!
— Захочешь есть — сможешь, — добавил очень похоже на Ворчуна его внутренний голос.
— И то верно.
Заночевать Весельчаку пришлось прямо в парке, на этой же скамейке. Глаза слипались, и он наверняка выглядел как вечно зевающий Засоня. Было неудобно и холодно, но в походах с братьями они переживали и не такое. Кто-то тряс его за плечо.
— Мистер, здесь нельзя спать!
Весельчак разлепил глаза и уставился на человека, склонившегося над ним. Человек был в черной форме с большими золотыми буквами на груди «полиция». Именно им угрожала ему торговка булочной.
— Вам нельзя здесь находиться. Вы меня понимаете, мистер? Вам есть куда идти? — человек говорил все громче.
— Да, спасибо. Я просто устал, я пойду домой, — соврал Весельчак и нервно хихикнул. Врать он никогда не любил, да и не умел.
Кто такой «полиция», Весельчак понятия не имел, но перед глазами сразу встала королевская гвардия в одинаковых камзолах. Весельчак готов был поручиться, что Полиция — тоже королевский служащий. А засветиться в новом мире, в первый же день попав на ковер к правителю, не хотелось бы.
Он шел обратной дорогой и вскоре покинул парк. Солнце пряталось за густыми серыми облаками, но чувствовалось, что еще совсем раннее утро. Тусклые полуголые деревья, мрачная влажная брусчатка, угрюмые серые лица — точно грустный мир! На улице было холодно, Весельчак содрогнулся.
У выхода из парка он не задумываясь пошел не вперед, откуда вернулся вчера — без толку снова бродить, захваченным беспокойным течением, — а влево, там, вдалеке виднелись дома поменьше. Он шел долго-долго, ловя на себе удивленные взгляды. Вчера в толпе его мало кто замечал, сегодня он собрал несколько десятков уничижительных взглядов. Ему и самому показалась странной его одежда по сравнению с людской. Но без нее он привлек бы еще больше внимания. Весельчак усмехнулся, мысленно представив эту картину. Да, неплохо было бы переодеться, но наверняка, чтобы раздобыть одежду, тоже понадобятся эти странные доллары.
Улицы становились уже, по бокам теперь стояли двух-трехэтажные домики из красного кирпича. К каждой двери вело свое высокое крылечко. Вывесок тоже стало меньше, и Весельчак потерял надежду найти здесь какую-то подходящую для себя работу. А ночлег тем более. За кров надо заплатить или найти добрых людей. А этот город показался ему совсем негостеприимным.
Он уже отчаялся, но что-то заставило его свернуть на следующей улочке с такими же кирпичными домами. Здесь никого не было, и Весельчак уже собирался повернуть обратно и попросить помощи у вчерашнего музыканта, как увидел на верхушке двухэтажного здания узор. Он был выпуклым, не выложен из кирпича, а как будто нанесен глиной или строительным раствором поверх кирпичной кладки. Кое-где узор раскрошился, но все еще был хорошо виден. Весельчак остановился, разглядывая его и вдруг осознал, что он напоминает рисунок на свертке, те же изгибы, образующие разорванный скругленный ромб.