–Говорю же, заблудились! – Альбер честно попытался вернуть внимание Грутсланга на себя. Он уже оценил свои шансы – чешуя была тяжёлая, непробиваемая. Зубы в пасти острющие, каждые как кинжал в длину. Вероятность победы в случае прямого взаимодействия – ниже нуля. Значит, надо отбалтываться и уходить.
–А…– Грутсланг не повернул ужасной головы к Альберу, он продолжал смотреть на Эгона, точно видел в нём что-то, что доступно было лишь ему. – Ты хочешь выслужиться. Перед ним, перед «Центром…»
Альбера прошиб холодный пот. То, что Грутсланг знает про «Центр» приводило к нулю и шанс на выживание – древние твари не очень любят сдаваться на милость исследователей.
–Вижу, вижу… желание славы – это похвальное желание, но вот он я – перед тобой. И что ты сделаешь? – Грутсланг издевался и это было заметно. Альбер даже немного ободрился – тот, у кого ест эмоции, желание издеваться и насмешничать, ещё не потерян для переговоров.
–Слушайте, мы просто собираем для исследования. Мы вас увидели, вы увидели нас¸– он предпринял ещё одну попытку, но Грутсланг слегка передвинулся, но из-за его размеров это было очень заметно и вот уже Грутсланг нависает прямо над серым и трясущимся Эгоном.
–Вижу… всё вижу. Всю душу твою вижу, – ласково промолвил Грутсланг, – и не нравится мне она. Теперь ты!
Он переместился резче, чем Альбер мог ожидать, и теперь Альбер оказался прижат к стене. Можно, было, конечно, от стены отодвинуться, но тогда он оказался бы ближе к зубам, а этого Альберу было не надо.
–ты-ы…– шипел змеиный голос, и Альбер попытался зажмуриться или отвернуться, но свет, свет в глазах древней твари, не давал ему даже моргнуть. В глазах было больно, в глазах жгло.
А перед глазами Альбера стали всплывать против его воли какие-то смутные образы. Он ребёнок, он не сделал домашнее задание, он пытается ответит у доски, он куда-то бежит, ему холодно, он поступает в «Центр», он убивает…
–Всё ясно! – боль ушла. Альбер смог выдохнуть. В голове безумно пульсировало, как при мигрени, но хотя бы Грутсланг отодвинулся. – Вы очередные скучные болваны. Вы также алчны, как и те, кто идёт ко мне за алмазами. Только вы идёте за сказками. В которые не верите. Ну что ж, дурная беседа – это всё-таки беседа. Что вас интересует?
Альбер ещё морщился от головной боли, но он понимал, что медлить нельзя, а то кто знает что в следующую минуту ему взбредет в голову? Ему даже нападать не надо, так, посмотрит также и они сами скончаются от головной боли.
–Ну и откуда ты? – спросил Альбер, сползая на пол. То же сделал и Эгон, но сейчас Альбера больше волновал он сам.
–Отовсюду, – ответило чудовище, – меня создал мир. До людей.
–Ты один? – это был важный вопрос. Если таких как он много, то Альбер начинает копить деньги на экспедицию на Марс.
–Когда-то нас было много, – ответил Грутсланг, но никакой грусти Альбер в его словах расслышать не смог. – Весь мир водой и пустыней, мы ползали где хотели, меняли земной рельеф по своему усмотрению и пожирали ничтожную слизь, из которой пришло человечество. Но высшие силы прогневались на нашу независимость и отняли наши силы. Мы были сильны и умны, а они отдали наш разум слонам. Мы стали пожирать слонов, чтобы мстить им, а слоны стали нас вытаптывать…это были другие слоны, на нынешних непохожие. Я остался один и я загнал слона, и тут он сказал мне, что я могу вернуть себе отнятый разум, если проглочу его не с местью, а со смирением.
–Чего? – поперхнулся Альбер. Слова Грутсланга были лишены смысла и вызывали в нём отвращение. Слоны, змеи… Альбер зарекся возвращаться в Африку.
–Так мы стали едины, – Грутсланга шок Альбера не смутил. – И останемся. Люди не лезут ко мне, а я не лезу к ним. Я охраняю сокровища.
–Зачем?
Грутсланг помолчал, точно размышлял стоит ли давать смертному столь ценную информацию? Наконец что-то решил:
–Алмазы не для людей.
–А для кого? Для кроликов? – поинтересовался Альбер, жестом велев Эгону отползти подальше. Надо было уходить отсюда.
–Кролики вкусные, – одобрил Грутсланг и его глаза полыхнули белым, – я люблю кроликов. У них нежное мясо, но попадают они редко. А алмазы не для людей. Но для кого – тебе, смертный, лучше не знать. Ты, если хочешь, такой же кролик, а кролику всё равно в какой желудок его положат.