Я сделал еще один глубокий вдох и почувствовал дрожь в глубине души вместе с гневом. Это был мой исходный материал. Из этого материала и сценария в сумке я должен был создать пьесу. Из этих осколков актерской братии с самого дна и остатков моего режиссерского таланта. И как бы мало во мне его не оставалось, яростно твердил я себе, он все равно стоит больше, чем когда-либо видела эта труппа. Никогда я снова не услышу криков «бис», если не смогу каким-то образом увлечь их и вдохнуть в них искру таланта, чтобы создать шоу. Если мне удастся это сделать, сказал я себе, клянусь богом, я сделаю так, чтобы они запомнили это на всю жизнь.
— Эй ты, там! — Громко крикнул я, придавая своему голосу твердость. — Ты, за столом, как тебя зовут? — И указал на молодого человека.
Его брови сошлись на переносице, он стиснул зубы и вызывающе посмотрел на меня. Я щелкнул пальцами.
— Назовись!
Никто не пошевелился, кроме старухи, которая подняла голову и слегка моргнула, пытаясь определить мое местоположение. Я сделал три длинных шага вперед, пыль тяжело поднималась при каждом шаге. Я поиграл мускулами плеч, наслаждаясь ощущением могучей силы, запертой внутри меня. Я чувствовал неистовое рвение в предвкушении боя. Я надеялся, что он будет драться, и ожидал этого. Мне вдруг стало очень хорошо, даже гнев улетучился. Теперь мы будем драться. Это самый простой путь, чтобы расставить все на свои места.
Он выбрался из-за стола с прежней решимостью. Парень был примерно одинакового роста со мной, только пошире в плечах и немного моложе. Но он никогда не работал в поле. Он не знал того, что знал я. И он не ожидал ничего неожиданного для себя. Мне стало смешно, но я сдержался.
По выражению его глаз и тому, как он передвигался, было совершенно ясно, что именно он намеревался сделать. Но я опередил его. Я с легкостью поймал его первый удар своей ладонью, не позволив ему даже коснуться меня. И не давая ему опомниться, я с силой толкнул его рукой так, что он отлетел назад на печку. Это было слишком просто. Я отчаянно надеялся, что он не остановится на этом и пойдет на все что угодно, лишь бы разобщить труппу и лишить меня работы.
Но он ухватился одной рукой за раскаленную железную плиту, сорвал ее и, пошатываясь, упал на дымящиеся камни. Я подскочил, схватил его за плечо и рванул на себя, заставив потерять равновесие, прежде чем он смог снова встать. Я поднял его одной рукой, а другой занес кулак для удара, все еще разгоряченный схваткой.
Я видел, как сильно болит его обожженная рука, как выражение свирепости исчезло с его физиономии. Черты лица стали дряблыми, и под моей хваткой все мышцы его тела расслабились.
В то же мгновение из-за печки раздался бессвязный истеричный женский вопль. Инстинкты работали быстрее разума, и я вовремя пригнулся. Прямо над моей головой пролетел тяжелый кофейник, увлекая за собой шнур с вилкой и расплескивая кипящий кофе. Я услышал, как он ударился о дерево позади меня, но у меня не было времени посмотреть. Потому что сама рыжеволосая фурия с искаженным лицом метнулась вслед за кофейником, и обе ее руки вцепились в меня.
Я отпустил обожженного мужчину и замахнулся, чтобы поймать ее. Она, как таран, врезалась в меня, и я обхватил ее руками, чтобы обезвредить. Она приглушенно задыхалась, яростно негодуя на моей груди, пытаясь высвободить руки. Я знал, что должен был этого ожидать. Выражение тигрицы-покровительницы в ее косом взгляде говорило мне об этом.
Я поднял глаза и увидел Гатри, стоящего над упавшим кофейником. Я крикнул:
— Вот, держи! — и оттолкнул разъяренную женщину в его сторону.
Она по инерции засеменила, шатаясь и спотыкаясь, и Гатри ловко поймал ее за руки. Ярко-рыжие волосы, выбившиеся из пучка на голове, закачались, как змеи Медузы Горгоны, когда она тщетно пыталась вырываться из рук Гатри.
— Черт бы тебя побрал, черт бы тебя побрал, отпусти меня! — вопила она извиваясь. — Я оторву ему голову! Ни один пьяный бродяга не может войти сюда и...
Я властно и громко прикрикнул, чтобы услышали все на поляне:
— Заткнись!
Было приятно выпустить этот рык наружу, растягивая грудь до самых глубин и заставляя вибрировать голосовые связки.
— Заткнись и слушай! Все вы! Слушайте!