Минут через сорок я оторвал взгляд от сценария, который изучал снова и снова. Я протер уставшие глаза и боковым зрением увидел толстяка в коричневых джинсах, стоявшего среди деревьев, окаймлявших дорогу к шоссе. Он так хорошо сливался с коричневыми стволами и коричневым хвойным ковром, что был почти неразличим. Поймав мой взгляд, он поманил меня пальцем, а затем молча двинулся вверх по тропинке и скрылся из виду.
Я оглядел поляну. Хенкены отдыхали на одеялах под деревьями, а музыкальная шкатулка между ними что-то мелодично напевала тоненьким голоском. Полли и Рой уединились в одном из грузовиков, а Кресси разговаривала с Гатри на подножке его грузовика. Казалось, никто, кроме меня, не заметил толстяка.
Я встал и пошел но тропинке. Таинственный тип ждал меня на дальней стороне стоянки за одной из больших секвой, в которой была большая полость в стволе, выеденная огнем от молнии.
— Меня прислал Харрис, — бросил он. — Он просит напомнить тебе о задании.
— И что теперь? — спросил я. — У меня не так уж много времени. Мы начинаем сегодня вечером в Сан-Андреасе.
— Нет, если только ты не сделаешь эту работу.
— Черт бы побрал Харриса, — буркнул я с внезапной злостью. — Он сам мне сказал...
— Он сказал, что, может быть, тебе будет позволено поставить пьесу, но не прежде, чем окажешь нам услугу. Что ответишь? Да или нет?
— Послушай, — устало пробормотал я. — Я три дня репетировал и устал как собака. Я не спал позапрошлой ночью, отбиваясь от мародеров с ожерельями из человеческих ушей на шее. Сегодня у меня премьера спектакля, и я не только играю, но и режиссирую. У меня есть предел. Иди и скажи Харрису...
— Ты хочешь, чтобы я сказал ему, что ты не будешь ставить спектакль? — Он сверкнул на меня маленькими красновато-карими глазками на массивном лице, и мне показалось, ему нравилось помыкать мной. — В конце концов, — заявил он, — теперь, когда мы знаем, для чего на самом деле предназначено шоу, некоторые из нас больше желают избавиться от тебя, чем помогать.
— Мы это знаем, не так ли? — спросил я, пытаясь угадать — блефует он или нет. Сомнения зашевелились во мне, а вдруг я ошибся?
— Мы — да. А ты — нет... пока. — Он широко улыбнулся. — Вот что я тебе скажу, Рохан. Ты сделаешь свою работу, и, может быть, Харрис скажет тебе, зачем ты здесь на самом деле. — Он дразнил меня, и красные глаза ждали ответа.
Я вздохнул.
— А что это за работа? Я не совсем понимаю.
Он наклонился вперед и понизил голос.
— Похоже, организации сейчас не помешал бы лишний автомобиль. Харрис сказал мне, что ты должен угнать один для нас.
Я согласился:
— Хорошо. — У меня было ощущение, что он наконец отстанет от меня. — Я должен подойти и угнать первую попавшуюся машину со станции, так?
Он ухмыльнулся.
— У тебя в команде есть полицейский из Комуса. Когда он собирается сегодня вечером в город?
— Примерно за час до начала шоу.
— Нормально. Ты называешь время. В назначенный час на стоянке грузовиков мы устроим небольшой переполох. После этого все зависит от тебя.
— А если у меня не получится?
— Лучше, чтобы получилось. Потом поезжай через лес к городу. Ты знаешь сельскохозяйственные угодья в долине? Там есть коричневый амбар, самый дальний из всех, в низине. Дверь не заперта. Оставь авто там. Мы заберем его утром. Ладно?
Я молча кивнул.
— Конечно, — ответил я.
— Назови время, когда нам нужно устроить переполох на станции.
Я все обдумал и сказал:
— В шесть тридцать.
— Хорошо. Запомни — не вздумай играть по своим правилам. Увидимся позже.
И он пошел по дорожке, слегка покачиваясь, а сигаретный дым струился из-за его плеча.
Глава 15
В шесть часов Гатри и Рой загрузили звукоусилитель. Перед самым их отъездом я поманил Гатри в сторону.
— После той ночи, — сказал я, — я чувствую себя не очень комфортно, выходя из лагеря безоружным. Мне нужен пистолет.
Он задумчиво посмотрел на меня, кивнул и пошел к грузовику. Вернувшись, он вложил в мою протянутую ладонь холодный маленький, но тяжелый автоматический пистолет. Я сунул его в пальто, и вес приятно оттянул карман. Мне понравилось это ощущение.
Через десять минут после того, как грузовик Гатри скрылся за поворотом, я сообщил нервно притихшей труппе, ожидавшей на скамейках:
— Если я не вернусь к семи, езжайте без меня. Встретимся в городе.