А в углу за ширмой кто-то управлял машиной, которая время от времени издавала длинные приглушенные звякающие звуки металла о металл. Из-за ширмы доносился запах йода, и несколько человек, казалось, двигались вокруг стола, на котором было собрано что-то захватывающе интересное. С того места, где я стоял, мне были видны две или три склоненные головы, и одна из них принадлежала женщине с темной, заплетенной в косу, короной волос, которую я, кажется, помнил.
В этот момент кто-то у двери поднял голову и увидел нас. Сразу же возле нас образовалась небольшая группа, и все хотели немедленно узнать, что случилось с Клиффом, и стоит ли это расценивать как подготовку к захвату распределительного центра. Несколько голосов одновременно позвали Элейн и доктора Томаса, которые оказались одной и той же женщиной. Толпа расступилась перед ней, а она, хладнокровная и деловитая, была одета сегодня в голубую рубашку и брюки, которые шли ей гораздо больше, чем белый халат, который я видел на ней при последней встрече. Черные глаза внезапно настороженно округлились, когда она узнала меня.
Седовласый мужчина со шрамом на щеке, казалось, был здесь главным. Элейн Томас достала аптечку и принялась обрабатывать рану Клиффа, пока я рассказывал им свою простую историю. Возможно, мне повезло, что Элейн присутствовала на заседании, когда меня проверяли на полиграфе в Сан-Андреасе.
— Я сама испытывала его, — сообщила она, мельком взглянув на седовласого типчика, который засыпал ее вопросами. — Если только с тех пор он не изменился кардинально, он все еще на нашей стороне. — Она бросила на меня быстрый взгляд снизу вверх.
— Или это не так? — спросила она.
— Я на своей собственной стороне. Я говорил вам это с самого начала.
Я ответил ей тем же взглядом. Черные глаза умудрились передать, что она все еще думает, что между нами может возникнуть что-то личное и волнующее, если мы когда-нибудь встретимся в подходящей обстановке. И как ни в чем не бывало она продолжала перевязывать рану со спокойной деловитостью.
Седовласого очень интересовал предполагаемый налет двух человек на угнанный автомобиль там, на окраине Сан-Андреаса. Мне было нетрудно сохранить правдоподобие истории. Я говорил быстро, включив все свое актерское мастерство, убедительно и красноречиво, со всеми деталями. Все что мне нужно было сделать, это затянуть разговор на несколько минут, потому что Комус уже был в пути и быстро приближался. Я рассказал ему об автомобиле, оставленном под деревом. Я описал двух парней, которые якобы напали на меня. И все это время я отчаянно пытался найти самую важную вещь в этом шумном улье, которая помогла бы мне вытянуть деньги из Ная. Мне нужны были козыри. Теперь я не мог вернуться без ценной информации, которая могла бы подсластить ожидающий меня прием.
Думаю, именно тогда я услышал нарастающий гул вертолетов. Я услышал его, потому что прислушивался. Что касается остальных, то никто не обратил на него внимания. Элейн закончила перевязку и выпрямилась, держа окровавленные руки подальше от себя ладонями вверх и посмотрела на меня со слабой улыбкой.
— Ну и что нам теперь с тобой делать, Рохан? Это место знают немногие. Непосвященным, вроде тебя, сюда вход воспрещен. Ты поставил нас, и себя в первую очередь, в неловкое положение.
— Ты можешь просто пристрелить меня, — предложил я и улыбнулся.
Черные глаза, серьезные и задумчивые, смотрели на меня с тайной заинтересованностью, что может произойти между нами, окажись мы наедине. Как сильно мы могли бы наслаждаться друг другом и как мало шансов, что это время когда-нибудь наступит. Но в этом взгляде была уверенность, какая-то настороженная доверчивость, и я подумал, что уже давно никто так на меня не смотрел.
Это заставило меня вспомнить о Миранде. Женщина с теплотой и красотой, женщина, искушенная в своей профессии, смотрела на меня с ожиданием. Миранда смотрела на меня так всегда. Миранда думала, что это ожидание основано на чем-то реальном. Искала во мне что-то, чем я могу поделиться с ней. Я не знаю, чего именно она ожидала. Но явно не фанатичное, а порой и яростное чувство преданности своей профессии. Чувство фанатизма, с которым я всегда отдавался работе, да еще с моим диким характером и под жестким контролем. Но для Миранды там вообще ничего не было.
Внезапно вся теплая уверенность, которая наполняла меня яркими горячими волнами, остыла и отступила. Внезапно я снова почувствовал себя пустым, каким был так долго. Я с тайной ненавистью взглянул на Элейн. Мне захотелось крикнуть ей в лицо: «Ты думаешь, что я смогу дать тебе то, что я не смог дать Миранде?! Так у меня не было ничего, чего она ожидала, и это убило ее! И уничтожило меня. И я не знаю, чего желаешь ты! Но я знаю, что не смогу тебе этого дать. Все что я умею, так это двигаться прямо к своей цели, пусть трудным путем, перешагивая через всех, чего бы это мне ни стоило. Цель оправдывает средства. Даже если мне придется вычеркнуть Миранду из своей жизни. Даже если мне придется заигрывать с мятежниками, которые ведут борьбу против Ная, который знает меня таким, какой я есть. Даже если мне придется обманывать Ная, чтобы получить то, что мне нужно. Я не знаю другого пути. Я не могу поступить иначе. Если бы я мог, то пошел бы другой дорогой. Я — Рохан, и я делаю все по-своему!»