На мгновение в моей памяти всплыло то, чего я так старался не замечать и возвращался к этому только тогда, когда был очень пьян или в минуты сильного отчаяния. Я снова ясно и отчетливо увидел Миранду, лежащую мертвой в ярком кимоно на ярко-зеленом склоне холма, траву под ее щекой и волосы, которые трепал ветерок.
А чуть поодаль от нее я увидел ее любовника.
Я о нем ничего не знал и даже не подозревал. Его имя я даже не хотел знать. И это не было... не как имя. Но кем бы он ни был, он был тем, с кем она умерла и ушла в бесконечность, бросив меня.
Миранда не была верностью, любовью и безопасностью.
Как странно устроен ум человека — он пойдет на все, чтобы обмануть самого себя, если захочет. Так же и я полностью спрятался от этой невыносимой мысли, надежно защитив ее от неприятных воспоминаний о Миранде. Я просто хотел запомнить ее непорочной. Это был нарисованный образ Миранды. Как же глубоко я убедил себя в этой лжи!
Почему я вернулся к правде именно сейчас? Что-то произошло в моем сознании, когда я пережил столько всего... Какие-то ворота открываются из-за... чего? И почему отчаянная тревога поднималась все выше и выше, как прилив, который вот-вот заполнит и утопит меня?
Миранда не была верностью и любовью.
Мне нужно было обдумать все это в одиночестве и тишине. Хоть я и сидел на жесткой металлической скамье, меня бросило в жар, когда вдруг с невероятным, ослепительным всплеском мне пришла в голову эта парализующая мысль. Мне надо разобраться с самим собой, со своим тайными уголками подсознания, слишком интимными и от этого разрушительными, чтобы поделиться ими с другим человеком.
Я встал, как во сне, и тихо спустился вдоль скамеек, затем проскользнул между зданием и балками на тихую улицу. Я пошел к маленькому парку с фонтаном и большими тихими деревьями, которые я заметил по дороге на спектакль.
Это было то, что мне нужно. Тихое место и одиночество.
На пустынных аллеях парка, казалось, никого не было, кроме меня. Я сел под одним из больших деревьев у самой воды. Прислонился спиной к стволу и посмотрел на звезды, отражающиеся в ряби воды. Теперь я спокойно рассуждал.
Кем была настоящая Миранда? Только не той богиней, в которую я ее превратил. Только женщиной с красотой и талантом, но без души. Женщиной, которая неохотно подчинялась моим прихотям. И которая ушла от меня к другому за любовью, которую я не смог ей дать. Не было никакой богини. Не было никакой путеводной звезды, чья вера и любовь могли бы стать основой моего успеха. Она не дала мне ни веры, ни любви. Она была женщиной, заводной куклой, которая, должно быть, так же легко и приглашающе улыбалась любому подходящему мужчине, подобно Кресси.
Я вжался спиной в дерево. Вокруг меня и во мне царили необъятная тишина и спокойствие. Издалека я слышал голоса со сцены, смех и возгласы публики. По темной улице время от времени проезжали машины. Надо мной зашуршали листья. Но тишина в голове отсекала все остальные звуки. Я не мог ни думать, ни чувствовать. Я застыл в своем молчании.
Потом чувства возвратились. Я сопротивлялся им. Это было невыносимо. Мне не хотелось возвращаться в прежнее состояние. Но и уклониться от него я тоже не мог. Я почувствовал истинную сущность Миранды, и это врезалось в меня с шокирующей ясностью. Я попытался встать, но ноги меня не держали. Я едва стоял. Я снова обхватил рукой ствол дерева, чтобы не дать миру перевернуться.
Я так ясно запомнил яркие цвета кимоно Миранды на зеленой траве. Прекрасная мечтательница, которая никогда больше не проснется. И эта моя прощальная мысль была тяжелее, чем шок от ее смерти, потому что до сих пор я бережно хранил ее образ, ставший частью меня. И он ушел в небытие, в забвение.
Так пусть твоя возлюбленная вечно спит, неверная. Кто это сказал? Не важно. Дерево коснулось моей щеки. Я обнял твердый ствол, чтобы опереться, и почувствовал, как слезы текут по лицу между щекой и бесчувственной корой. Ночь была бесконечно тихой.
Не открывая глаз, я чувствовал тихое присутствие дерева. Я слышал, как вода издает на берегу слабые тревожные звуки. Я слышал, как листья мягко колышутся надо мной. Мне показалось, что от их движения я чувствую дрожь ствола, за который я цеплялся. Эта дрожь передавалась длинным корням глубоко под землей. Дерево простояло здесь долгое время, выдержав все потрясения жизни. Так же, как и мне приходилось переживать удары судьбы.
Я чувствовал и ощущал все, что чувствовало дерево. Я чувствовал, как вода плещется о берег, и вечное движение, передаваемое от молекулы к молекуле, передавалось нам обоим. Вода и ветер, живое дерево, земля и я были связаны в единое целое, которое жило и дышало.