— А по мне так воняет немытой и невоспитанной южной скотиной, — фыркнул Бучила.
— Смелый, да? — Наемник ожег упыря взглядом. — Да вы расслабьтесь, я ссор не ищу, мне интересно. В наших краях вромосов в людские места не пускают. Да и вромосов почти нет, повывелись все.
— Так может, тебе убраться в ваши края? — миролюбиво поинтересовался Бучила.
— Сначала ваши посмотрим. — Наемник кивнул на товарищей. Те вроде бы не интересовались разговором, но Рух чувствовал идущее от них напряжение. — Мы тут с ребятами решили освоиться, может, в охотники на вромосов подадимся, бабенки у них, говорят, дикие.
— А еще говорят, охотники на вромосов часто исчезают в здешних лесах, — вкрадчиво сказал Ситул.
— А разве тебе, животное, разрешили открыть поганую пасть? — ощерился наемник.
— Хватит. — Захар тяжело навалился на стол.
— А то что? — Наемник выдержал взгляд сотника. — Мне не нравится сидеть в одном помещении с вромосом, его место в хлеву. Мне не нравитесь вы, любители таких ублюдков, как он. Хер в капюшоне, пара крестьян, строящих из себя бойцов, и девка, ряженная мальчишкой.
Рух увидел, как гонец побелел, губы сжались в жесткую полосу, и рука поползла на эфес рапиры. Алешка сдержался усилием воли, и Бучила ему мысленно поаплодировал. Мелкий засранец, а стержень-то есть, знает, что бы там ни было, в драку ему вступать никак нельзя. Гонец со срочной депешей не имеет права на риск.
— Это вы про меня? — дрогнувшим голосом спросил Алешка.
— Ну а про кого, красотуля? — хохотнул наемник. — Я смазливую деваху всегда угляжу.
Алешка выдохнул и сказал, глядя в стол:
— Если вы соблаговолите быть на этом же месте через два дня, я буду рад скрестить с вами мечи.
— А чего ждать? — Наемник похабненько подмигнул. — Пошли наверх, я тя так оттарабаню, ноги не понесешь.
— Сиди, парень. — Бучила удержал взвившегося почтаря и тихо сказал: — А ну, пшел на хер отсюда, мразь.
— А, так это твоя бабенка, ну извини, — покаялся наемник. — Теперь буду знать. И твоя, наверно. — Он подмигнул Захару. — Поэтому и рожу прячешь, стыдно кучей блудить? Или брезгуешь одним воздухом с нами дышать?
— Может и так, — отозвался Захар и медленно-медленно снял маску с жутко обезображенного лица.
Наемник отшатнулся, словно увидев ожившего мертвеца, но моментально взял себя в руки и сказал, кривя рот:
— Ого, ну и харя у тебя, братец. А только я пострашнее видал, да и сам резал похуже. Знаешь, как трещит под лезвием живое мясо? Еще как знаешь, по глазам вижу. Мы с тобой кое в чем похожи.
Чекан, сидевший расслабленно, будто дело его не касается, незаметно соскользнул ладонью на рукоять длинного кинжала. Захар загадочно и страшно улыбнулся, мол, да, похожи, и сейчас ты узнаешь насколько…
— Уважаемые, пожалуйста, не надо, — вклинился владелец трактира. — Люди отдыхают, а вы сейчас сцепитесь, бучу наведете, посуду поколете, кто за ущерб будет платить?
— Не лезь в чу… — наемник резко замолк. В постоялый двор ввалились бойцы Лесной стражи и шумной гурьбой направились через зал к столу. Продажник оценил ситуацию, встал и сказал:
— Без обид, ребята, я ж пошутил. Вы, суровые северяне, шутки-то понимаете? Ну и хорошо. Отдыхайте, глядишь, еще встретимся. Мое почтение.
Он пропустил бойцов и отбыл восвояси. Лесники рассаживались, пересмеиваясь и бряцая сталью.
— Уф, пронесла нечистая. — Хозяин вытер покрасневшее, взмокшее от пота лицо. — Беда с продажниками этими проклятыми, того и гляди свару учинят и будут бить, сволочи, смертным боем.
— Пока мы здесь, ничего не случится, — заверил сотник.
— Оно и спасибо! Ну я вам не буду мешать. — Хозяин попятился и растворился среди жующих и пьющих людей.
Тут же чертом подскочил Венька с подносами, загремели тарелки. Перед Рухом задымилась мясным паром глубокая миска со сдобренным сметаной борщом. Бойцы передавали по кругу ломти свежего хлеба и кувшины с темным, крепким пивом. В центре стола одуряюще пахло и истекало прозрачным соком блюдо жареной свинины с кольцами золотистого, до хрустящей корочки обжаренного лука.
— А это… — половой замялся, не зная, куда поставить глиняную чашку. — Кровь-то заказывали?
— Сюда давай. За всех присутствующих! — Рух, в припадке хорошего настроения, выхватил посудину с густой, подернутой масляной пленкой жижей и высадил теплую кровь одним могучим глотком.
— Во дает! — восхитился Чекан. Чаши сдвинулись с грохотом и вулканами пены, изголодавшиеся люди набросились на горячее. Стучали ложки, умиротворяюще бубнили пьяные голоса, тепло волнами шло от пылавшего жарким пламенем очага, и пиво лилось хмельной полноводной рекой. И все были братья, и будущее казалось прекрасным, и мягкая постель пахла пылью и солнцем. И слишком многим предстояло в ближайшие дни умереть…