- Я так могу до посинения, - заявил чувак на идеальном английском. – Буду таскаться за тобой повсюду и регулярно парить тебе мозги. Кстати, ты в курсе, что за тобой следит старикан с телескопом?
Как, черт возьми, он вообще разговаривает? Да и речь у него оказалась гораздо современнее, чем можно было ожидать. Если он и есть чувак из рассказа мистера Ирвинга, то к современной жизни приспособился на «отлично».
- А ведь я не шучу. Повторяю: до по-си-не-ни-я.
В конце концов я остановилась, но не повернулась. Не было ни малейшего желания смотреть на того, у кого нет головы. Даже на призрака.
- Слушай, я не сомневаюсь, что твоя история – одна сплошная трагедия, но я честно не знаю, где твоя голова.
Парень расхохотался:
- С этим у меня проблем нет. Может, все-таки повернешься?
С неохотой дегустатора, служащего у короля, которого все ненавидят, я развернулась и уставилась на черные сапоги.
- Подними голову.
Я рискнула посмотреть выше, на черные штаны.
- Еще немножко.
Собравшись с духом, я посмотрела туда, где должна быть голова. Ну или где все нормальные люди ожидают увидеть голову. И вдруг поняла, что говоривший со мной чувак был даже не в плаще, а в пальто.
- Блин, это же костюм! – дошло до меня. И почему я раньше об этом не подумала?
- Ага.
- То есть тебе не нужно, чтобы я искала твои куда-то запропастившиеся части тела?
- Ты прямо-таки сама напрашиваешься. Ты хоть раз в жизни общалась с мужчинами?
- Ладно-ладно, извини. Так почему ты за мной таскаешься?
- Во-первых, потому, что ты та, кто ты есть, а во-втор…
- Минуточку! Ты знаешь, кто я?
Парень призадумался.
- Ну, не совсем. Я знаю, что ты видишь таких, как я.
- Есть такое дело. – Я подошла ближе и обняла лошадку, а потом опять пошла в сторону сарая, где живет Джеймс. – Что там во-вторых?
- Во-вторых, мне нужно, чтобы ты оказала мне услугу.
Всю дорогу «безголовый» всадник шел за мной и рассказывал, что именно ему нужно. Поэтому уже у картонного дворца Джеймса я знала, что парня зовут Генри, и что он был актером. Пару лет назад на Хэллоуин они с друзьями воссоздавали сцену из «Легенды о Сонной Лощине». Генри с лошадкой, которую звали Сила Шторма, погибли, когда под ними рухнул мост. Они упали в ледяную воду, и Генри не смог выбраться из костюма. Сила Шторма сломала при падении шею. Генри утонул. Их смерть стала трагическим несчастным случаем. Вот и все.
- Это ужасно, - сказала я.
Странно, наверное, но Силу Шторма мне было чуточку жальче, чем парня. Поддавшись нахлынувшим чувствам, я снова ее обняла.
- В общем, можешь кое-что для меня сделать?
- Попробую.
- Костюм создал мой лучший друг, и теперь он винит себя в моей смерти.
- Да откуда же ему было знать?
- Вот именно. Я хочу, чтобы он понял, что ни в чем не виноват. И что со мной все в порядке.
Вряд ли я могу так запросто появиться перед этим парнем и сказать, что с его другом Генри все путем. Очень сомневаюсь, что мне вообще поверят.
- Может, я ему письмо напишу?
- Честное слово, мне без разницы, как ты это сделаешь. Дела у него совсем плохи. Он должен знать, что я ни в чем его не виню.
- Что-нибудь придумаю. – Сила Шторма фыркнула и ткнулась в меня носом, когда я перестала гладить ее по шее. Я рассмеялась и спросила: - Что-то еще?
- Ах да! Чуть не забыл. Прекрати встречаться с этим своим копом.
- Чего? – удивилась я. – Это еще почему?
- Он мне не нравится. И никогда не нравился.
Что ж, это я могла понять.
- Я не встречаюсь с Йеном, так что можешь не волноваться.
- Ага, - усмехнулся Генри, - то же самое говорила и предыдущая девушка.
- Какая девушка?
Сила Шторма встала на дыбы. Я ахнула и шагнула назад, в очередной раз поражаясь тому, какая она потрясающая.
- Тамала Драйер, - ответил Генри, развернув лошадку и направив ее вперед. – Найди о ней все, что сможешь!
- Да подожди ты хоть минутку! Почему ты вчера дал мне убежать? Почему ничего не сказал?
- Чувиха, я же всадник без головы. Ради такого дерьма и живу!
Видимо, Генри слишком серьезно относился к своей работе. Стоит признать, справлялся он с ней на ура. Пока «всадник без головы» мчался галопом по улице, у него за спиной развевался черный плащ. Наверное, в этот момент он выглядел таким безголовым и жутким, как никогда.