Однако стоило нам добраться до окраины Слау, как от двигателя валом повалил дым. Мистеру Квибелу пришлось на полную мощность включить обдуватели ветрового стекла, чтобы разогнать скопившийся в салоне дым.
Мы прибыли в мастерские с раскаленным докрасна двигателем, так что неудивительно, что машина не прошла техосмотр, причем механики заявили, что впервые видят машину в таком состоянии.
Автомобиль вернули для доработки, но этот случай показывает, каким добрым отцом был мистер Квибел для своих воспитанников, особенно для тех, кто по-настоящему к чему-то стремился. А я всегда был именно таким.
Не все мне удавалось, у меня не было каких-то особенных талантов, но любому делу я отдавался со всей страстью, а это дорогого стоило. Папа всегда говорил, что если я буду вкладывать в дело всю свою душу, то добьюсь успеха. Я всегда помнил его слова. И он был прав.
Другими словами, кому не нравится работать вместе с энергичными, увлеченными людьми?
Напоследок еще две истории из моих школьных лет… Одна из них о моем самом первом восхождении, совершенном зимой на самую высокую вершину Уэльса Сноудон, а вторая – о том, как я завоевал свою первую подружку. (Когда я говорю «подружку», имею в виду, что не раз целовал ее и что мы провели с ней около недели.)
Но сначала про Сноудон.
Поскольку восхождение планировалось на зимнее время, у нас с моим школьным товарищем Вэтти было в запасе целых два месяца, которые мы провели в подготовке и оживленном обсуждении экспедиции. Когда наконец пришло время отправляться в путь, наши рюкзаки оказались такими тяжелыми, что мы едва взвалили их себе на спину.
Урок первый: бери только самое необходимое, если не хочешь день и ночь таскаться по горам с тяжелым грузом.
Когда к вечеру пятницы мы прибыли в национальный парк Сноудон, было уже темно, и наша маленькая группа из нас двоих и молодого инструктора стала подниматься на гору навстречу оседающему туману. И, как это водится в Уэльсе, вскоре пошел дождь.
Под проливным дождем к полуночи мы добрались до небольшого озера, находящегося на половине пути к вершине, на берегу которого собирались устроить лагерь. Мы ужасно устали от того, что тащили тяжело нагруженные рюкзаки, и наспех поставили палатки. Это были старомодные палатки в форме буквы «А», не приспособленные к местным зимним ураганам, которые нужно было растягивать на колышках, и, как и следовало ожидать, часа в три ночи случилось неизбежное.
Внезапно раздался треск – это сломался один из кольев, поддерживающих верх палатки, и часть полотнища тента провисла внутрь.
Ну и ну!
Но мы слишком устали, чтобы вылезти и заменить сломанный кол, поэтому понадеялись, что как-нибудь обойдется.
Урок второй: сама собой палатка не приведется в порядок, каким бы уставшим ты ни был и как бы тебе этого ни хотелось.
Конечно, следом за первым под напором ветра треснул и второй кол, и не успели мы опомниться, как уже лежали, накрытые тяжелым мокрым брезентом, до нитки промокшие, озябшие и совершенно несчастные.
Последний и главный урок, усвоенный нами в ту ночь, гласил: устраивая лагерь, помни поговорку «Поспешишь – людей насмешишь» и никогда не считай напрасным время, затраченное на обустройство надежного лагеря.
На следующий день мы добрались до вершины Сноудона, мокрые, замерзшие, но счастливые. Мое самое яркое воспоминание об этом восхождении – это как я раскурил трубку, одолженную у моего деда, и мы курили ее по очереди с Вэтти и нашим инструктором, укрываясь за пирамидальным пиком от страшного ветра.
Горы привлекали меня не только потому, что удовлетворяли мою рано проявившуюся страсть к сильным ощущениям, но и тем, что в них стираются все различия между людьми.
Мы, как равные, курили трубку вместе с нашим инструктором, что еще раз подтверждало мою инстинктивную догадку об особом характере крепкой дружбы, которая возникает между людьми в тяжелых испытаниях, в данном случае в горах. А это самое главное, что может быть в жизни.
(Еще лучше было то, что Вэтти приготовил табак в домашних условиях и для аромата пропитал его яблочным соком. Позднее из этого же яблочного сока мы сделали сидр, выпив которого Чиппер, парень из нашего «дома», отключился на целые сутки!)
Если сегодня меня спросят, почему мне так нравится покорять горы, я отвечу, что не ради адреналина и не для славы. В горах ты ощущаешь с людьми такую мощную и тесную связь и взаимопонимание, какие трудно найти в обычной жизни. Мне нравится, что в горах одежда и волосы становятся грязными и спутанными; мне нравится, что горы требуют от тебя полного напряжения сил, заставляют тебя сражаться, бороться. В них люди чувствуют себя полностью раскованными, свободными, они способны от души смеяться над какими-нибудь пустяками, подолгу наслаждаться закатом или следить за игрой пламени в костре.
И эта принадлежность к единому братству делает человека очень сильным.
Ну а теперь перехожу ко второй истории, касающейся девушек.
Вернее, их недостатка.
При всех достоинствах Итона ему серьезно недоставало девушек. (Если не считать француженок, работавших на кухне, ради которых по вечерам мы торчали на крыше и поджидали, когда они пройдут мимо.)
Так что, кроме изредка навещавшей своего отца, преподавателя класса кларнета, красавицы Лейлы, поухаживать было не за кем. (Кстати, я сам был безумно влюблен в нее, но она вышла замуж за одного из моих лучших друзей по Итону, Тома Амиса, и все ему страшно завидовали. Прекрасная была пара! Но мы отвлеклись.)
Как я сказал, в остальном нам просто не на кого было глаз положить.
Все мы переписывались с девушками, которых едва знали и видели только один раз, но, если честно, эти знакомства носили характер романтических бредней.
Вот я действительно познакомился с довольно симпатичной девушкой, которая, как я узнал, посещала школу, расположенную сравнительно недалеко от Итона. (То есть примерно в тридцати милях.)
Однажды в воскресенье я попросил у приятеля его древний проржавевший велосипед с одной передачей и отправился к ней на свидание. Час за часом я кружил по городку, разыскивал ее школу, и ехать становилось все труднее, не только в смысле управления велосипедом, но даже крутить педали, так как заржавленная цепь едва проворачивалась, скрипела и стонала.
Наконец, весь покрытый потом, я добрался до ворот школы.
Оказалось, что это школа монастырская, которой заведуют монахини.
Ну что ж, подбадривал я себя, во всяком случае, они наверняка добродушные и легко меня пропустят.
Это было моим первым ошибочным заключением.
Встретившись с девушкой в заранее оговоренном месте, мы пошли бродить по чудесному лесу. Я собирался с духом, чтобы обнять ее за плечи, но тут позади послышался свист и пронзительный крик.
Я обернулся. К нам бежала монахиня, она-то и кричала, в сопровождении громадной немецкой овчарки.
Девушка испуганно посмотрела на меня и велела спасаться бегством, что я благоразумно и сделал. Мне удалось убежать, и я пустился в обратный путь на этом несчастном велосипеде. Я с трудом прокручивал педали и думал: «Бедная Нора! Вот уж не думал, что выйдет такая история».
Но я не сдался.
Вскоре я узнал, что отличная возможность познакомиться с девушками имеется у членов Итонского клуба «Строберри крикет». В эту команду записывались неплохие игроки в крикет, которые не хотели заниматься этим видом спорта всерьез.
Дело в том, что они проводили встречи не с другими школьными клубами, а с командами из местных жителей, для поддержки которых являлась вся женская половина городка. Матчи проходили невероятно интересно, к тому же наши игроки появлялись на поле в ярко-розовых футболках, и все вместе воспринималось как веселое развлечение.
Я оценил идею и сразу записался в этот клуб.
У нас установился обычай, что игрок команды, который первым подходит к бите, предварительно должен выпить некоторое количество спиртного, которое команда выпрашивала, одалживала или воровала заранее.