Все. Вот мы и на месте… Это твой конец, Драко!
— Мистер Ульрих, это я, Паркинсон, ваша осведомительница! Привела вам Малфоя, как и обещала в письме! — лакейски-угодливо называть эту вшивую нечистокровную тварь «мистером» было очень сложно, но теперь Пэнси и не с таким справлялась… Ей это почти ничего не стоило, кроме, разве что, практически неразличимого укола былой чистокровно-сословной гордости, от которой ныне практически ничего не осталось. Более того, лишний раз польстить заимевшему мало чем ограниченную власть мужчине, как красноречиво подсказывал ей незавидно-богатый опыт, никогда не мешало. Одновременно с этим благоразумие настойчиво намекало слизеринке всякий раз самостоятельно называть себя, даже несмотря на то, что небольшой периметр тщательно замаскированной «перевалочной» базы Ульриха систематически прочесывался вдоль и поперек, а еще, помимо этого, был огорожен поистине огромным количеством оповещающе-охранных заклинаний. Иными словами, мало кто из неосведомленно-посторонних мог обнаружить это маленькое лесное укрытие грязнокровых повстанцев. Пустоголовые авроры наверняка и предположить не могли, что пронырливый Маркус посмеет «окопаться» настолько дерзко-близко от их священно-почитаемого Хогвартса… — Надеюсь, вы его своевременно получили? С вашего позволения, я не хотела бы лично присутствовать на казни… Можно мне вернуться обратно в школу, пока меня не хватились?..
Я действительно хочу, чтобы Малфой умер… Но смотреть на это… Нет, спасибо. Я все еще надеюсь когда-нибудь снова научиться засыпать по ночам…
— Не торопитесь, мисс Паркинсон! Вы непременно останетесь с нами и воочию увидите то, что без вашего непосредственного участия оказалось бы попросту невыполнимым! Мы ведь уже начали планировать штурм замка… — Ульрих почти тут же показался на том, что осталось от крыльца практически превратившейся в труху деревянной развалюхи, и одарил их с Малфоем своей ослепительной-беззубой улыбкой. Пэнси, конечно же, созерцала его далеко не в первый раз, но привыкнуть к этим спутанно-свалявшимся сальным волосам и рваным лохмотьям вместо одежды было физически невозможно… Паркинсон незаметно поворотила свой до сих пор хлюпающий нос в сторону, стараясь как можно более натурально изображать-выказывать скромное, чуть ли не раболепное почтение этому пренеприятному подобию человека, пока тот, театрально раскинув беспалые руки-грабли, неторопливо спускался к ним и торжественно произносил, должно быть, заранее отрепетированную им речь. Маркус был неисправимо помешанным на заветной цели психопатом и, как ни парадоксально-иронично, подобно Темному Лорду желал самолично расправиться со своей очередной жертвой. В сущности, Пэнси было уже глубоко все равно. Она хотела лишь одного: поскорее возвратиться в до сих пор еще безмятежно дремлющую крепость, пока в последние дни чересчур пекущиеся друг за друга слизеринцы не заметили ее вопиюще-подозрительного отсутствия. Кроме того, банально отвернуться от происходящего ей никто не запрещал… — Стало быть, вот так мы и познакомимся, юный мистер Малфой… Очень рад, наконец, еще раз с вами увидеться, будучи уже не за подвальной решеткой. Но поспешу вас огорчить: я намерен растянуть удовольствие. Не беспокойтесь, по окончанию нашей встречи вы непременно вернетесь к своей дражайшей матушке… По частям. Желаете ли вы сказать последнее слово прежде, чем мы приступим?..
Предусмотрительно отскочившая в сторону и мгновенно переставшая дышать Паркинсон еще раз украдкой взглянула на Драко. До сей минуты ни разу не пошевелившийся после того, как они остановились перед смехотворным «штабом» Маркуса, он вдруг наклонился вперед и начал издавать громкие гортанно-булькающие звуки, явственно свидетельствующие о том, что его прямо сейчас вырвет прямо себе на ноги. Непредвиденно-сочувственно смутившись, Пэнси инстинктивно зажала рот вспотевшей ледяной ладонью и поспешно отшатнулась еще дальше, в то время как неправдоподобно-многочисленные сподвижники Ульриха тоже стали вываливаться на окосевшее скрипучее крыльцо и с нескрываемым любопытством вглядываться в справедливо-несправедливую драму, которая прямо сейчас разыгрывалась на свободном от магических деревьев пространстве, преувеличенно-гордо именуемом «поляной». Среди примкнувших к сумасшедшему анархисту были обнажившие самодельно-одноразовые волшебные палочки мужчины и женщины самых разных возрастов, включая беспризорных подростков и дряхлых стариков. Судя по их возбужденно-безжалостно горящим взорам, они получали от происходящего ничуть не меньшее удовольствие, чем буквально-фигурально сияющий Маркус, которого от скрючившегося пополам Драко отделяла лишь пара-тройка быстро сокращаемых метров…