От улыбки в ее глазах заплясали огоньки.
- На самом деле, я уже это делаю.
Глава 22
НОВЫЙ психотерапевт, к облегчению Адама, был великолепен. Честно говоря, Адам думал, что тот факт, что он был трансгендером, только добавлял ему понимания. Сиг сталкивался с некоторыми трудностями, связанными с тем, чтобы быть мужчиной, с которыми никогда не справлялись даже самые образованные и благонамеренные женщины-терапевты, и все же он обладал тем же чувством сопереживания и инстинктивного сострадания, которые, судя по обширному терапевтическому опыту Адама, были немного более доступны женщинам. Возможно, это был его собственный набор стереотипов, но что бы это ни было, он был рад этому, потому что Сиг был на верном пути к тому, чтобы стать лучшим психотерапевтом, который когда-либо был у Адама.
Они встречались всего один раз, но Адам уже чувствовал себя уверенно, как будто у него теперь был дом, куда он мог прийти и поговорить практически обо всем: об ОКР, тревоге, сексе, и о том, как сильно он хотел, чтобы его связали и трахнули, и как эта потребность одновременно возбуждала и пугала его, как он волновался что передача контроля Денверу была отговоркой, хотя втайне он мечтал об этом освобождении. Они едва коснулись последнего, потому что у него ушла целая сессия на то, чтобы заговорить об этом, но Сиг дал ему пожевать несколько вкусных наггетсов, и Адам, конечно же, проглотил то, что он предложил.
- Принятие своей сексуальности - это нечто большее, чем простая ориентация, и когда речь идет о перегибах, практиках, которые выходят за рамки общепринятых в культуре представлений о приемлемости, принятие этих сторон себя может раскрыть и часто раскрывает целые аспекты личности, которые ранее были скрыты. Стремление к доминированию - это часть того, кто ты есть, и точно так же, как признание того, что ты гей, позволяет чувствовать себя свободным, так и признание того, что ты стремишься к тому, чтобы твой партнер дал тебе этот особый опыт, позволил отказаться от контроля. Это страстное желание может выходить за рамки спальни, и в этом нет ничего плохого. Это правда, тебе нужно быть сдержаннее и быть уверенным, что ты не используешь Денвера, чтобы сбежать от своей жизни, и хорошо, что ты осознаешь эту опасность, но сам факт того, что ты дал ему отпор, когда он расстроил тебя, говорит мне о том, что тебе не грозит реальная опасность подчинения ему в пагубной степени. Он также не похож на человека, который стал бы издеваться над тобой, хотя я не могу сказать того же о твоем первом любовнике. Я предлагаю тебе поработать над тем, чтобы успокоить внутренний голос, который жаждет наброситься на тебя, настоящего хулигана.
Мысль о том, что он издевался над самим собой, не стала для Адама открытием, но он совершенно не знал, как остановить эту ситуацию. Сиг пообещал, что они разберутся с этим.
- Ты хорошо справляешься с осознанием того, что беспокойство - это часть тебя, но я бы хотел, чтобы ты попробовал другую визуализацию. Я знаю, ты сказал, что у тебя ее нет, но, насколько я могу судить, прямо сейчас ты воспринимаешь свои расстройства как груз на шее. Я бы хотел, чтобы ты представил свои расстройства как упряжку лошадей.
Адам хмуро посмотрел на него.
- Лошадей?
Сиг кивнул.
- Да. Ты можешь представить их как пару, ОКР и Тревогу, управляющих твоей колесницей. Как тебе больше нравится. Но попробуй лошадей. А теперь - догадываешься почему?
Адаму пришлось немного подумать.
- Потому что они управляют мной.
- Да. Потому что они могут управлять тобой, но при некоторой осторожности ты тоже сможешь управлять ими. Тебе придется передвигаться на беспокойных лошадях, и этого не изменить. Что ты можешь изменить, так это то, как ты их воспринимаешь. Держишься ли ты за их гривы и кричишь ли, пока они носятся как угорелые? Ездишь ли ты на такой скорости, которая тебя успокаивает? Ухаживаешь ли ты за своими лошадьми? Используешь ли ты жесткие удила или даешь им что-нибудь мягкое для их нежных губок?
- Ух ты. Я и понятия не имел, что метафора «беспокойство как у лошади» настолько обширна.
Сиг улыбнулся и похлопал Адама по ноге.
- Попробуй и на следующем приеме дай мне знать, как это работает.
Следующий сеанс был через полтора дня, и Адам не мог дождаться.
В то же время ему предстояло выполнить огромный лабораторный проект, что было хорошо, потому что это позволяло ему отвлечься. Все его внимание было сосредоточено на школьных занятиях, поэтому ему не приходилось слишком много думать о том, как давно он не получал вестей от Денвера. Луиза сказала ему, чтобы он держался, что она верит, что Денвер оправится, и очень скоро. Она говорила так уверенно, что Адам подумал, может, она с ним поговорила. Он хотел спросить, но слишком нервничал, поэтому просто доверился им обоим и с нетерпением ждал более приятной терапии. Он ухаживал за своими лошадьми, водил их в воображаемую конюшню и выставлял напоказ в клубной одежде, характерной для гетто. А когда у них было настроение, то и в коже.
Адам также нашел утешение в воспоминании о своей последней, потрясающей ночи с Денвером перед их ссорой: на фотографии его покрытой синяками и покрасневшей задницы. Адам сохранил эту и несколько других своих любимых фотографий на главной странице своего телефона. Он вытаскивал их, когда чувствовал себя слишком взволнованным, напоминая себе о том, как хорошо ему было тогда, и говоря себе, что у него все получится снова.
Ему не хотелось думать о том, чтобы делать что-то подобное без Денвера, но он все равно заставил себя это сделать. Если бы у него не стало Денвера, он бы, по крайней мере, позволил их отношениям стать воротами к раскрытию этого аспекта себя. Сиг пообещал помочь ему найти безопасные связи в БДСМ-сообществе, и Адам цеплялся за это всякий раз, когда чувствовал беспокойство.
Однако, в основном он смотрел на фотографии, представляя, что все еще связан и в безопасности. На самом деле он просматривал их по нескольку раз в день, особенно когда лежал в постели, пытаясь уснуть. Он просматривал их и в лаборатории, натягивая на себя, как защитное одеяло, всякий раз, когда его мозг становился немного взбешенным. Он тщательно следил за тем, чтобы они оставались конфиденциальными, и, как ему велел Денвер, на его телефоне был пароль.
К сожалению, он забыл, что Брэд по-прежнему знает все его пароли.
Он знал, что не должен был использовать один и тот же пароль для всего. Он знал, что должен был менять свои пароли каждые несколько месяцев или недель, или что-то в этом роде. Кроме того, он боялся, что забудет свой пароль. На самом деле, у него была постоянная внутренняя война со своим ОКР по этому поводу: что хуже, забыть свои пароли или быть взломанным? Дома он попытался записать их в блокноте, но потом долго лежал без сна, думая о том, что кто-то может проникнуть к нему в дом, узнать его пароли, затем напасть на него, украсть его телефон и все его личные данные. Итак, он скомпрометировал себя. У него было два сложных пароля, которые он использовал поочередно, и в качестве меры безопасности он попросил Брэда запомнить их.
Ему и в голову не приходило, что ему следовало бы найти кого-то другого на замену, пока он не вышел и не увидел Брэда с телефоном в руках, который с бледным лицом листал его галерею.
Брэд остановился на снимке Адама, связанного, с кляпом во рту, в очках, с зажатыми сосками, с лицом, искаженным от боли, затем посмотрел на Адама так, словно не узнавал мужчину, стоящего перед ним.
Адама охватила паника. Удержать лошадей было невозможно. Лошади неслись вскачь, увлекая Адама за собой. Все, что он знал, это паника, потому что в этот момент в мире не было ничего, кроме паники.
Верни его, хотел потребовать Адам, но не смог вымолвить ни слова. Он стоял, все еще не сняв стерильных перчаток, ожидая, замерзший, плененный, более обнаженный и незащищенный, чем когда-либо во время игры с Денвером.
Брэд продолжал качать головой.
- Что за хрень, Адам? Серьезно? - Он перевел взгляд с телефона на Адама, затем снова на телефон.