По мере приближения рассвета большинство присутствующих начали признавать новый и странно распространённый препарат как вероятного виновника сокрушительной волны плохих вибраций. Не все пробовали "Восторг", но запасы были настолько обильными, что возможность была предоставлена практически всем посетителям. Те, кто ещё не успел это сделать, вскоре оказались в отчаянном стремлении попробовать новую вещь. В итоге, примерно половина посетителей фестиваля попробовала "Восторг" в разные моменты дня, некоторые на раннем этапе, а некоторые - совсем недавно, перед тем, как тёмная сторона препарата начала проявляться. Затянувшиеся худшие симптомы наполнили их плохими предчувствиями. Разобраться с ситуацией всё больше и больше казалось невозможным. Нравилось им это или нет, но большинство из них решило, что в ситуации должны были разобраться власти. Были сделаны несколько звонков. Hачалось oжидание помощи.
И продолжалось до самого рассвета.
Далее и другие симптомы начали проявляться, начиная с неприятного запаха, исходящего из отверстий всех, кто принял "Восторг". Запах был гнили и смерти. Запах кладбища, исходящий изнутри. В то же время кожа пострадавших начала приобретать жёлтый оттенок, который темнел и становился багровым в течение часа. Люди жаловались на невыносимо сильные головные боли, которые заставляли их постоянно стонать. Многие из тех, кто всё же не принял новый препарат, ощущали жуткое чувство быть окружёнными тысячами и тысячами ходячих трупов. Теорий выдвигалась масса. Запах смерти и уродливых внешних преобразований означал, что жертвы быстро гнили изнутри. Это, в свою очередь, должно было означать, что Восторг был преднамеренно распространён среди гостей фестиваля неизвестным лицом или группой со злым умыслом. Предполагаемое вещество для счастливой вечеринки - это троянский конь - замаскированная система доставки мощного и, возможно, смертельного токсина. Вскоре после этого подозрение переросло в уверенность, так как многие из первых участников начали падать замертво на полях. В этот момент все осознали, что происходит трагедия исторических масштабов. В то время как одни продолжали свои бесполезные усилия, чтобы помочь пострадавшим, многие другие сдались и начали процесс бегства. Ряд факторов усложнял вещи для тех, кто убегал. Во многих случаях их машины были припаркованы за несколько миль от концертных площадок. Другим, пытавшимся уехать, мешали машины, принадлежащие погибшим и умирающим. Третьи оставались невменяемыми от различных веществ и с трудом помнили, где они припарковались. По мере того, как безнадёжность ситуации становилась всё более очевидной, многие решили оставить свои недоступные транспортные средства и бежать пешком, бежать так быстро, как могли, в направлении небольшого провинциального городка недалеко от большого участка сельхозугодий.
Даже в разгар паники многие решили остаться и продолжать пытаться помочь. Для этих людей не имело значения, насколько безнадёжно всё выглядело. Это были твердолобые, хиппи старой школы (молодые и действительно старые), которые верили в общину и долг перед своими собратьями. Они были первыми, кого поглотили, когда мёртвые начали подниматься и ходить. И после этого первого пиршества гниющие мертвецы стали следовать за бегущими через поля в сторону маленького провинциального городка.
Воскресшие мертвецы двигались с удивительной быстротой, преследуя и вгрызаясь в тех, кто пытался бежать. Кровавая бойня была настолько злобной и разрушительной, что всё вокруг стало грязно-красным. К тому времени, когда всё закончилось, выжили лишь немногие счастливчики, возможно, менее одного процента от числа тех, кто посетил фестиваль.
Но они знали, что не были в безопасности.
Они бежали так быстро, как только могли в сторону города.
Мёртвые следовали за ненасытным мучительным голодом и жгучей примитивной ненавистью к живым.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Дэн Фергюсон просто уселся на свой обычный субботний утренний лёгкий завтрак, когда услышал волнение со своего двора. Завтрак состоял из одного кусочка бекона и одного кусочка слегка намазанного маслом тоста. Это было далеко от самых плотных завтраков, которыми он наслаждался бóльшую часть своей жизни, но он питался так уже много лет, и ему пришлось начать думать о своём здоровье. Так доктор и Хелен, его жена почти на протяжении сорока лет, продолжали говорить ему. Он предположил, что они были правы. Знал это, на самом деле. Знание этого и помешало ему пропустить ад из этой ежедневной стопки намазанных маслом блинчиков и сопровождающих их груд бекона и яичницы-болтуньи.