«Как же так, — думал он, — правительство призывает инвесторов, они, в моем лице, являются — и что? Оказывается, мои деньги никому здесь не нужны? Как так?»
Он долго не мог ничего понять. А понял только через некоторое время, когда открыл газету, где статья, в которой сообщалось об убийстве одного российского банкира, называлась «Русские играют в бизнес по собственным правилам».
И тут до него наконец дошло, что за годы, проведенные в Америке, он отвык от России. Вместе с именем он сменил и свой менталитет. Он забыл, каким образом приобрел в собственность свою первую газету. Он превратился в обычного американского бизнесмена.
А в России действительно надо было играть по другим правилам. И Норд, конечно же, решил тряхнуть стариной.
Начать он решил с самого естественного для России продукта — с водки. Он за копейки купил в Польше маленький заводик по производству «Зубровки». Водка разливалась по-прежнему для внутреннего рынка, но в обширных подвалах, ради которых Норд, собственно, и купил именно этот завод, он Наладил производство шотландского виски «Джонни Уокер». Основным ингредиентом был, естественно, тот же отвратительный картофельный спирт, из которого наверху делали вполне легальную «Зубровку». Бутылки производились рядом, на стекольном комбинате, наклейки — в местной типографии. Больше всего Норда поразил ничтожный размер взяток для чиновников местного воеводства.
Через свою фирму «Норд и братья» он «импортировал» товар в Россию. Паша и Жора распродавали его мелкими партиями.
Результат превзошел все ожидания. Чистая прибыль составила восемьдесят процентов от вложенных средств! Норд немедленно увеличил производство. Окрестные поляки начали ощущать дефицит «Зубровки». Зато в Москве «Джонни Уокером» Норда торговали даже самые лучшие магазины. И никто даже не заметил разницы.
Потом Норд случайно узнал, что в Сербии во время войны разрушили фабрику, где изготавливали лицензионные сигареты «Мальборо». Он немедленно выехал на место и чуть ли не под пулями купил ее за пятьсот долларов у сторожа, который в одночасье, после внезапного бегства дирекции в полном составе, стал обладателем и фабрики, и всех документов на нее. Впрочем, пятьсот долларов в Югославии были в то время просто гигантской суммой.
Склады фабрики были забиты упаковочными материалами — пустыми пачками, коробками, фольгой и так далее. Норд нанял охрану и, не обращая никакого внимания на грохочущие в километре взрывы, начал производить сигареты на сохранившемся оборудовании. И производил, пока не иссякли запасы табака и упаковки. Через неделю после того, как он вывез товар, фабрику разбомбили натовские бомбардировщики, наносящие «превентивные удары». На часть денег от этой операции Норд купил еще одну табачную фабрику — на этот раз во вполне благополучной Румынии. Здесь начали делать то же самое «Мальборо».
Норд чувствовал, что теперь он действует так, как надо действовать. В России, разумеется.
Оборот спиртного и сигарет давал огромные доходы. Единственное, что огорчало, — непомерно большие таможенные пошлины. Такие, что, если бы продукция была настоящей, Норд давно бы прогорел. Требовалось найти выход. И он был найден.
Норд прослышал, что недавно Ельцин подписал указ, по которому доходы от коммерческой деятельности спортивных организаций не облагались налогами.
Этот указ стал настоящим подарком Патрику Норду. Он моментально нашел несколько, а именно три крупные спортивные организации, с руководителями которых удалось очень быстро договориться. Он организовал множество мелких фирм, через которые пошли потоки фальшивого спиртного и сигарет.
Это были настоящие деньги. Норд купил офис в одном из нью-йоркских небоскребов, а для фирмы «Норд и братья» — старинный особняк в тихом центре Москвы, в Сухаревских переулках.
Дела шли как нельзя лучше. Норд был доволен, как никогда еще в своей жизни. И только одно его заботило. Иногда, правда. Несмотря на свои частые поездки в Россию, он ни разу не встретил Фатиму. Ему не удалось узнать ничего о ее дальнейшей судьбе. Шамиль Караханов давно умер от инсульта, не выдержав конкуренции, которую ему так и не удалось сдержать, а певицу с таким именем забыли. А временами Патрику Норду хотелось узнать о ней. О ней и о последствиях той шуточки, которую он выкинул перед своим отъездом. То, что она удалась, он не сомневался.
Между тем деньги уже некуда было девать. Домов покупать не хотелось, даже в Ницце — Норд плохо переносил жару. К машинам он был равнодушен. К золоту и бриллиантам питал отвращение. В еде он был невзыскателен— самый дорогой в мире продукт питания, черную икру, на дух не переносил.