Где-то среди обилия бумаг словно кусочки мозаики была разбросана и эта история. Она произошла всего лишь один раз, в определенное время и с определенными людьми. И как все в истории — ее невозможно отмотать назад и переделать. Тем не менее каждый из участников увидел и запомнил ее по-своему.
Сегодня она будет рассказана с точки зрения молодого военного, который, в силу возраста, возможно, сам не до конца понимал, что же на самом деле происходило вокруг…
Детский сад
Шёл «тихий час». Но мальчишки лет 5-бти не спали, а негромко о чем-то переговаривались в дальнем углу.
— А я хочу быть самым сильным.
— А я хочу уметь летать. Но так, чтобы сам, без самолёта. Ну как птица. Захотел и улетел из садика.
— Неее. Лучше уметь становиться невидимкой. Сам смогу уйти когда захочу. А еще захочу в буфет залезу, чё-нибудь вкусненькое съем, и никто не увидит.
— Ерунда это всё. Я хочу людьми управлять как роботами. Скажу и они сделают, что я хочу. Скажу и все будут со мной играть. А захочу они за меня кровать застелют.
— Да неет. Это ты ерунду говоришь. Кто это меня заставит кровать заправлять.
За стеклянной дверью молодая воспитательница читала книгу в бело-синей обертке с изображением марионетки на обложке.
— Дочка, чёй ты там всё читаешь? — поинтересовалась старая нянечка, — Никак кукол с детьми собралась делать?
— Нет, тетя Клава. Это Эверет Шострем.
— Шустрый? — бабулька приложила руку к уху. — Чай ты так прям по еностранному и шпрехаешь что ли?
— Ну да. Я ж с родителями с пяти лет по миру моталась.
— Да? А чегой-то?
— Так геологи они у меня. — и словно споткнувшись добавила, — были.
— И о чём етот твой шустрый пишет?
— Психолог известный. Как манипулировать людьми пишет.
— Ух ты! Ну так ты это, ухажёра бы себе ужо и захомутала бы.
— Да захомутать дело не хитрое. — Она через ткань платья поправила шлейку бюстгальтера, — Проблема найти такого, чтобы не зря на него время пришлось тратить. Да и чтобы не жалеть потом.
— Кого жалеть? Ухажёра что ли?
— И ухажёра. И себя. И потраченного времени.
Воспитательница положила на стол книгу с надписью «Man, the manipulator» и красным прямоугольником штампа «Библиотека высшей школы им. Дзержинского».
Через мгновение, распахнув стеклянные двери, она громко сказала:
— Дети, подъем. Заправляем кровати, одеваемся. Жду вас за столами. Компот и булочки уже готовы. А кто будет долго собираться, может и без полдника остаться. Ждать никого не буду.
Дети повскакивали и начали быстро одеваться и приводить в порядок подушки и одеяла. Где-то послышался детский выкрик: «Кто последний — тот дурак». И ребятня наперегонки побежала к столам с полдником.
1993. Военно-инженерная академия
Академическое здание с колоннами, выкрашенное в казенный горчично-желтый цвет, расположилось в пригородном лесу. Еще теплый осенний ветер подгонял опавшие листья. Они цеплялись друг за друга и сбивались в кучи перед устремленными в небо символическими ракетами-памятниками. За трехметровыми окнами открывался просторный холл с часовым у Красного знамени и эмблемой ракетных войск и артиллерии — из двух скрещенных пушек эпохи дымного пороха.
В большой аудитории шла лекция. Полковник, больше напоминающий доктора математики, чем военного, закончил просматривать длинную перфоленту, попутно делая на ней какие-то отметки заточенным карандашом.
…Товарищи курсанты. Тема нашей лекции ЭВМ. Электронно-вычислительная машина, в англоязычных странах ее называют «компьютер». Говорил он уныло-скучным голосом, как на замедленной пластинке, отчего сразу несколько курсантов, сидящих в разных концах аудитории дружно зевнули. Структурно ЭВМ создана по образу и подобию человека. Повторяю «ЭВМ — создана по образу и подобию человека».
Лектор поднял глаза и посмотрел куда-то в зал — не на конкретного слушателя, а «вообще», на всех одновременно.
— Кстати, еще великий Леонардо Да Винчи, наблюдал за объектами природы и использовал это в своих изобретениях. Кстати, (ох уж, эта манера лекторов и военных бесконечно все повторять, отчеканивая слова) — кто мне ответит, кто такой Леонардо Да Винчи?
Из аудитории послышалось — Итальянский художник эпохи возрождения Остальные молчали, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.
Полковник неодобрительно посмотрел в зал. И недовольно продолжил: