— Раздевайся и иди приляг. — сказал он, подходя к шкафу и начиная снимать одежду.
Я знала, что должна сказать «нет». На самом деле, я должна была разозлиться, что он взял на себя смелость изменить мой рейс, но после последних двух дней, проведенных в окружении воспоминаний и любви семьи, я не хотела, чтобы это заканчивалось. Я стянула с себя свитер и джинсы, оставшись в трусиках и лифчике, и забралась под одеяло, наблюдая, как Никс раздевается.
Мужчина был красив во всех возможных отношениях, от его подтянутой задницы и мускулистых бедер до спины, которая была покрыта самым детализированным произведением искусства, которое я когда-либо видела. Мне нравились его татуировки. Они подчеркивали его стиль и грацию, а у такого мужчины таких размеров, как Никс, грации было мало.
Он повернулся, и я почувствовала, как из комнаты выкачали воздух. Его длинный, толстый член был твердым и готовым, когда он посмотрел на меня сверху вниз, беря его в руку.
— Я кажется, сказал раздеться?
— Я так и сделала.
Он поднял брови и наклонил голову, как будто провоцируя меня бросить ему вызов.
— Ладно, хорошо. — сказала я, потянувшись рукой за спину, освобождая свою большую грудь, а затем потянувшись за трусиками, затем бросив их на пол рядом с кроватью. — Позвольте отметить, что единственная причина, по которой я подчиняюсь, заключается в том, что моя задница болит после падения, и порка сейчас была бы некстати.
Никс улыбнулся и забрался в постель, притягивая мое тело к своему.
— Позволь отметить, что я могу уверено заявить, что сегодня вечером о твоей заднице хорошо позаботятся.
Его теплое тело обвилось вокруг моего, пока его рука ласкала мою задницу. Быть в объятиях этого мужчины было всем. Ничто в мире не могло причинить мне боль, когда я была у него, и мне все в этом нравилось.
— Иди сюда. Я хочу, чтобы ты оказалась на мне, чтобы я мог как следует тебя разглядеть.
Я внутренне съежилась, но подчинилась. Никс был единственным мужчиной, от которого я не пряталась. Он бы этого не допустил. Вместо этого ему нравилась каждая складочка, выпуклость и мягкое местечко на моем теле, и сегодняшний день не был исключением. Я оседлала его, моя киска уже была влажной от желания, когда я скользнула на его твердый и готовый член.
— Черт, ты уже такая мокрая. А я даже не успел с тобой поиграть.
— Что я могу сказать? Ты так на меня действуешь, Никс Стратфорд.
Я двигалась медленно, покачивая бедрами вперед и наслаждаясь ощущением, как он растягивает меня.
— Черт возьми, ты такая красивая.
Его руки поднялись к моим грудям, и он провел пальцем между ними.
— Позволь мне снова сделать тебе татуировку. У меня есть кое-что, что идеально подошло бы прямо здесь.
Я застонала, закрыв глаза при мысли о том, как он проводит своим татуировочным пистолетом по моей коже и создает произведение искусства, которое навсегда останется частью меня.
— Скажи мне, что бы это было.
— Орел с распростертыми крыльями. Он символизировал бы твою силу и твою свободу от прошлого. — сказал он с хриплым стоном.
Я сильнее прижалась к нему своей киской и ахнула, когда он прикоснулся ко мне бедрами.
— Да, так приятно.
— Только если ты согласишься.
— Да, да, ты можешь сделать мне татуировку.
— Обещай мне, Хэтти. — сказал он, когда наклонился и схватил мою грудь ртом, посасывая и теребя ее, почти заставляя меня кончить.
— Да, Никс, я обещаю.
— Хорошо.
Мои движения продолжились, и он начал трахать меня снизу. Одна его рука лежала на моем бедре, удерживая меня неподвижно, чтобы я не упала, пока он вжимался в меня снова и снова. Я была так близко. Каждый раз, когда его член натыкался на это сладкое местечко глубоко внутри меня, мне казалось, что я вижу звезды.
Затем его пальцы скользнули между нами и обхватили мой клитор, массируя его в ритме моих движений, и в этот момент все было потеряно.
Моя голова откинулась назад, и я застонала, закусив губу, чтобы не закричать, когда оргазм потряс мое тело, взорвавшись от сердцевины до кончиков пальцев, и в то же время я почувствовала, как Никс отпустил меня, покрывая мои внутренности своим семенем, когда он застонал и излился в меня.
Я упала вперед, не в силах больше держаться, только для того, чтобы быть пойманной единственным мужчиной, который украл мое сердце в восемь лет, а затем делал это снова и снова, пока мы не разорвали друг друга на части.
— Мне так жаль. — прошептала я, когда мы перевели дыхание. — Мне жаль. Я так виновата в том, что у нас ничего не получилось.